Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
15.12.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[08-06-01]
Ведущий Сергей Сенинский - Российская банковская система - сегодня и завтра. Говорят банкиры и аналитики.
Сергей Сенинский: Что есть сегодня российская банковская система и к чему идет она в своем развитии? Сколько и каких банков будет в России через несколько лет? Доверит ли им свои сбережения население? Российские банки - сегодня и завтра. - Главная тема этого выпуска, в котором принимают участие российские банкиры - участники проходящего в эти дни в Санкт-Петербурге очередного, уже 10-го, ежегодного международного банковского конгресса. С ними беседовала наш корреспондент Татьяна Валович. А также - эксперты и банковские аналитики из Москвы, Франкфурта-на-Майне и Вашингтона. Мы представим всех по ходу программы, которую решили начать с короткого фрагмента выступления на банковском конгрессе председателя Центрального банка России Виктора Геращенко: Виктор Геращенко: За прошедшее десятилетие банковское дело в России изменилось до неузнаваемости. Двухуровневая банковская система не только сформировалась, но и прошла через целый ряд непростых испытаний. Напомню, что 10 лет назад в России насчитывалось около 1100 самостоятельных коммерческих банков. Наибольшее их количество - 2300 - действовало в 1996 году. Сейчас, по последним данным, у нас насчитывается примерно 1300 кредитных организаций. Сергей Сенинский: Виктор Геращенко, глава Центрального банка России, из выступления на банковском конгрессе в Санкт-Петербурге в минувший четверг, 7 июня. А теперь - слово экспертам и участникам Конгресса. Владислав Метнев, банковский аналитик инвестиционной группы "АТОН", Москва: Владислав Метнев: Классическая банковская система состоит из двух уровней: Центральный банк и коммерческие банки. Но в России между Центральным банком и коммерческими банками существует этакая "прослойка", так называемые, "госбанки". Это - "Сбербанк", "Внешторгбанк", "Внешэкономбанк" и несколько других, которые, как это ни странно, и образуют "ядро" российской банковской системы. Далее идет достаточно "плотная" группа в 30-50 банков. В основном это - "олигархические" банки, которым либо удалось выжить после кризиса 1998 года, либо в связи с тем, что многие другие банки "вышли" из бизнеса, "олигархическим" банкам удалось привлечь их клиентуру. Это, прежде всего, "Альфабанк", "Газпромбанк", "Росбанк", "Менатеп Санкт-Петербург". Что касается остальных российских банков, то их, по сути, нельзя назвать банками. Это как бы квазибанки. Их примерно 1300. Это, так называемые, "карманные" банки, которые обслуживают по 2 - 3 компании или группу компаний. Смыслом их существования является просто проведение платежных операций. То есть, по сути, эти банки - просто платежные агенты своих акционеров. Сергей Сенинский: Продолжает тему - Андрей Абрамов, аналитик инвестиционно-банковской группы "НИКойл", Москва. Андрей Абрамов:
До 1998 года у банков был вообще только один заемщик - государство. Да и то, этот заемщик оказался весьма ненадежным. То, что называлось в России коммерческими банками, на Западе называется, скорее, "хеджфондами". То есть высокорискованными фондами. Сергей Сенинский: Сколь сравнимы процессы формирования - за последнее десятилетие - банковских систем России и, например, стран Центральной и Восточной Европы? Из Вашингтона - Бен Слэй, сотрудник частной исследовательской организации PlanEcon. Бен Слэй: Между банковскими системами России и стран Центральной Европы - огромные различия. Скажем, в Венгрии и Польше в середине 90-х годов правительства и центральные банки этих стран предпринимали весьма энергичные усилия, чтобы улучшить систему контроля коммерческих банков. Чтобы ограничить возможность растрат и даже прямого воровства - что часто и происходило и в странах Центральной Европы, и в России в первой половине 90-х годов, и что, по сути, роднило тогда различные страны с переходной экономикой. Во второй половине 90-ых годов в большинстве стран Центральной Европы коррупцию в банках в основном удалось приостановить. И самое главное - почти все ведущие коммерческие банки стран Центральной Европы были, в конце концов, проданы крупнейшим международным банкам. Это были, в основном, западноевропейские, американские, иногда японские банки - с огромными капиталами и опытом работы. В частности, в сфере кредитования компаний и предприятий. Международные банки - уже в силу своих масштабов - не очень-то поддаются давлению со стороны правительства той или иной страны или крупных клиентов - типа, скажем, "Газпрома" в России или крупных сталелитейных компаний. Сейчас в странах Центральной Европы отлично налажена и тщательно контролируется система предоставления займов небольшим и средним фирмам, а также - отдельным семьям. Кредитные карточки и чековые книжки доступны здесь практически каждому желающему. А теперь вспомним, что происходило в России. Там таких мер контроля деятельности коммерческих банков, как в странах Центральной Европы, в 90-х годах принято не было. Более того, Центральный банк России, по сути, не занимался улучшением работы коммерческих банков. Например, тем, чтобы уменьшить риски, связанные с резкими колебаниями обменного курса рубля. И потому в результате печальных событий августа 1998 года российская банковская система просто рухнула. Но даже после этого Центральный банк страны вдруг проявил готовность рефинансировать новые банки, созданные так называемыми олигархами. То есть, олигархи не только "похоронили" деньги рядовых вкладчиков, но после этого еще и получили от Центрального банка России займы, чтобы основать новые банки. Такое просто невозможно себе представить в странах Центральной Европы. Сергей Сенинский: Итак, по словам главы Центрального банка России, в стране сегодня - примерно 1300 кредитных организаций. Это почти вдвое меньше, чем всего четыре года назад. А как может измениться их количество, скажем, еще через четыре года? Тамара Хрипко, вице-президент "Дальневосточного банка", Владивосток: Тамара Хрипко: Какое количество? Я думаю, что количество будет уменьшаться. Потому что весьма жесткая конкуренция... Крупные московские банки ведут достаточно агрессивную политику на региональном уровне. Поэтому, я думаю, количество банков уменьшиться. Но количество банков с иностранным капиталом должно увеличиться. Вадим Хромов, председатель "Русич Центр Банка", Москва: Скорее всего, количество банков уменьшится. То есть уменьшится количество мелких банков. Но количество филиалов банков увеличится. Насколько сильно увеличится доля зарубежных банков, будет зависеть от их желания инвестировать деньги в российскую экономику. Если действительно пойдет финансовый поток, то, конечно, нашему банковскому сектору будет трудно "сражаться" с иностранными банками, у которых гораздо большие финансовые возможности. Но все будет зависеть от государства, Центрального банка и регулирования. То есть эти вопросы - уже больше к ним. Андрей Абрамов, аналитик инвестиционной группы "НИКойл": Я думаю, что через несколько лет в России останется не более 200-300 банковских структур, большая часть из которых будет региональными... Многое, безусловно, зависит от того, в течение какого еще времени "Сбербанк" сохраниться в своем нынешнем виде? Как пессимистично заметил недавно один мой коллега, "без реформы "Сбербанка" в России через 5 лет будет только один банк"... Сергей Сенинский: Практически во всех дискуссиях на темы развития российской банковской системы её реформу, структурные изменения связывают - прежде всего - с капитализацией и укрупнением банков. Юрген Конрад, аналитик Deutsche Bank, Франкфурт: Юрген Конрад: Безусловно, консолидация или поглощение небольших перспективных банков крупными является одним из процессов развития любой банковской системы, в том числе в России. Знаете, этот процесс часто сравнивают с охотой акул на мелкую рыбёшку, но, хотя акулы и не вызывают симпатий, в определенных ситуациях - все же - приносят пользу. Кроме того, необходимо "углубление" приватизации банков, имея в виду продажу банков или крупных пакетов их акций зарубежным инвесторам. Участие крупнейших международных банковских домов должно быть значительно усилено. И Центральному банку следовало бы поддерживать этот процесс. Наконец, для развития банковской системы в России абсолютно необходим её перевод на международную систему бухгалтерского учета. С декабря прошлого года такой эксперимент проводится в шести российских банках, но, как мне кажется, ситуация позволяет - и даже требует - значительно расширить этот эксперимент. Без введения международной системы ни консолидация, ни приватизация не приведут к качественному изменению российской банковской системы. Валентина Потапова, президент "Тверского городского банка", Тверь: Думаю, что мы все-таки пойдем по своему, российскому пути... Мне нравится такое высказывание: "что немцу - хорошо, для русского - гибель" и - наоборот. И я думаю, что в России мы пойдем своим путем. У нас будут региональные банки, и крупные банки, которые будут кредитовать крупную промышленность и крупные отрасли сельского хозяйства. А региональные банки будут обслуживать малый и средний бизнес. Вадим Хромов, "Русич Центр Банк", Москва: Капитализацию банковской системы связывать с укрупнением довольно смешно. Потому что при слиянии капитал не будет увеличиваться. Соответственно, капитализация должна происходить другими путями. Например, увеличением собственных активов российских банков. Привлечением активов российских предприятий, которые находятся за рубежом. Захватом рынка зарубежных клиентов, которые обслуживаются в России зарубежными банками. Соответственно, капитализация - первый вопрос. Он не связан с увеличением банковского сектора. Укрупнение банковского сектора, конечно, будет происходить в России, но я не думаю, что настолько быстро, насколько сейчас прогнозируется. Тамара Хрипко, вице-президент "Дальневосточного банка", Владивосток: На мой взгляд, банки должны быть как крупными, так и региональными, каким является наш банк. Поскольку в своем регионе мы нашли свое место, свою нишу, работаем со своими акционерами и клиентами, выполняем все их поручения. В рамках укрупнения, я думаю, не будет той согласованности в действиях - как клиентов, так и банков. Поэтому должна быть и группа больших банков и группа региональных или средних банков, которые могут спокойно уживаться на всем пространстве... в сфере банковской деятельности. Владислав Метнев, аналитик инвестиционной группы "АТОН": Реформа реформой, но на состоянии банковской системы полностью отражается состояние экономики. Да, можно создать все "структурные вещи", ввести гарантии депозитов частных лиц, попытаться рекапитализировать банки, но все - зависит от экономики. Нынешняя структура, скорее всего, останется в ближайшие 3-4 года. То есть будет Центральный банк, будет ядро банковской системы - "Сбербанк", "Внешэкономбанк" и "Внешторгбанк". Те проекты, которые необходимы государству, будут финансироваться через Российский банк развития. Дальше будет 10-20 достаточно сильных коммерческих банков - таких как "Альфабанк", "Газпромбанк" и другие, - которые все также будут обслуживать своих клиентов. Что будет с остальной группой банков, все зависит от позиции Центрального банка. Будет ли он продвигать идею консолидации, будет ли он повышать требования к собственному капиталу банков? Вопрос достаточно сложный. То, что мы видим сейчас, - Центральный банк достаточно негативно относится к реформе банковской системы и никаких "подвижек" с его стороны мы не видим. Сергей Сенинский: Особая группа банков в России, как уже отметили все наши собеседники, - банки, контролируемые государством. Однако их удельный вес в банковском секторе определяется по-разному. Виктор Геращенко, председатель Центрального банка России: Виктор Геращенко: В настоящее время государство, включая Банк России, имеет вложения, превышающие 50% уставного капитала, только в 23 организациях. Удельный вес, указанных 23 кредитных организаций, в общем объеме собственных средств и активах банковской системы, составляет около 33%. А без учета "Сбербанка" и "Внешторгбанка" - около 3,5%. В итоге реально "доминирующим" может быть признан только "Сбербанк", и только на одном из сегментов рынка банковских услуг - вкладов населения. Поскольку он, в силу прежде всего исторических причин, аккумулирует в настоящее время около 3/4 вкладов нашего бедного населения... Вадим Хромов, "Русич Центр Банк", Москва: Эффективность банковской системы по обслуживанию средних и мелких клиентов довольно сильно "хромает". Мы видим это на примере того же "Сбербанка", который является монстром, но не может эффективно обслуживать средний бизнес. Не может он обслуживать и крупный бизнес, потому что капитализация этого бизнеса часто сравнима с капитализацией самого "Сбербанка". Поэтому крупный бизнес заводит собственные финансовые группы и обслуживает свои обороты сам. Владислав Метнев, инвестиционная группа "АТОН": Достаточно сильная рыночная позиция "госбанков" определяется не столько успехом менеджмента, в правильной стратегии работы на рынке, и т.д... Прежде всего, это - наследие, которые эти банки получили еще с советских времен. "Сбербанк" был фактически единственным банком, который работал с населением. У него крупнейшая сеть филиалов по всей России. "Сбербанк" сегодня является платежным агентом министерства финансов по выплате пенсий. А, как известно, пенсионные депозиты составляют примерно половину всех депозитов частных лиц в России. "Внешторгбанк" - это банк, который постоянно обслуживал экспортно-импортные операции. И у этих банков не было никаких проблем, чтобы развить свой бизнес именно как коммерческие банки... Валентина Потапова, "Тверской городской банк": Будет выделена группа банков, в которой будет участие государства. И я считаю, что такими банками должны быть инвестиционные банки. Потому что без поддержки государством инвестиционных банков, дополнительные инвестиции в Россию не придут. Бен Слэй, исследовательский центр PlanEcon: В России, по существу, нет реальных частных банков. Настоящий вес там имеет только один "Сбербанк" - государственный сберегательный банк, который на 60% принадлежит Центральному банку России. Отношения между этими банками абсолютно непрозрачны, между ними перемещаются огромные суммы денег, о которых никто не знает. Такая секретность чревата самыми негативными последствиями. Ведь даже если в России будут сняты существующие ограничения на иностранные инвестиции в банковской системе, не факт, что иностранные банки захотят рисковать, покупая акции российских банков. Ведь сама система контроля и регулирования деятельности российских коммерческих банков - хаотична, и, как небо от земли, отличается от норм международной практики. Сергей Сенинский: Тему реформирования банковской системы России мы продолжим во второй части этого выпуска. А сейчас - обзор некоторых публикаций очередного номера британского еженедельника "Экономист". Он вышел в пятницу, 8 июня. С обзором вас познакомит Ирина Лагунина: Ирина Лагунина: О единой европейской валюте - евро - знают, вроде, уже многие, но ей лишь предстоит стать реальностью. Новые купюры появятся в наличном обороте 12-стран евро-зоны с 1 января 2002 года. Новые монеты можно будет купить уже в середине декабря. А уже к концу февраля национальные аналоги - монеты и купюры - должны из этого оборота исчезнуть, пишет "Экономист". Доставить новые деньги в банки и магазины в срок - сложнейшая задача. Например, общий вес новых монет евро в 24 раза превышает вес Эйфелевой башни в Париже. Но не менее сложная проблема - готовность людей. Например, по опросам в январе этого года, каждый четвертый европеец полагал, что наличные евро просто появятся наряду с национальной валютой, а не заменят её. Большинство были уверены, что обе валюты просуществуют параллельно не менее 6-ти месяцев; на самом деле - два месяца. Дело осложняется и разницей курсов: для немцев евро стоит чуть меньше двух марок, а для французов - более шести с половиной франков. Впрочем, здесь результаты опросов, скорее, обнадеживают: более половины опрошенных знали обменный курс своей национальной валюты к евро с точностью до 1 процента, а трое из каждых четверых - с точностью до 5 процентов. Окажется ли введение наличных евро успешным или обернется провалом - не берется предсказать никто. Но в одно можно быть уверенным: аплодисментов - не будет. Последние опросы в Германии показали, что для немцев - лучше бы вообще обойтись без евро, а абсолютное большинство ожидает роста цен. Но вместе с тем, очень многие предполагают, что зимний отдых в январе станет в Европе дешевле, заключает "Экономист". В политике, как и в комедии, почти все решает удачно выбранное время. Президент Буш объявил 5 июня о начале нового расследования в отношении условий импорта в страну продукции зарубежных металлургических компаний. Такого рода расследования давно добиваются американские сталелитейные компании, которых в этом поддерживают влиятельные конгрессмены и сенаторы от демократической партии. Однако расследование, едва начавшись, угрожает, например, новой - двухуровневой - политике администрации в отношении Китая: "потепление" - в торговле, но "жесткость" - в вопросах безопасности. На долю китайских металлургических компаний приходится 7% всего американского импорта стали, и эти поставки из Китая уже стали в США предметом антидемпингового разбирательства. Реакция Европы - также негативная. Акции европейских сталелитейных компаний тут же подешевели, а комиссар Европейского Союза по торговле Паскаль Лами выступил с критикой планов американской администрации - он предлагал многосторонние переговоры по торговле сталью. Впрочем, одно из предложений Буша - вполне с этими планами совпадает. Президент поручает торговому представителю США провести переговоры о сокращении избыточного производства стали, а также об отмене правительственных субсидий сталелитейной промышленности по всему миру. Некоторые американские эксперты, разделяя эти цели, говорят о том, что президенту следовало бы также убеждать американские сталелитейные компании в целесообразности укрупнения за счет слияний, вместо того, чтобы громко взывать к правительству о защите от конкурентов, пишет "Экономист". Сергей Сенинский: Ирина Лагунина познакомила вас с обзором некоторых публикаций очередного номера британского еженедельника "Экономист", который вышел в пятницу, 8 июня. Российская банковская система - сегодня и завтра. Мы продолжаем главную тему сегодняшнего выпуска, в котором участвуют российские банкиры - участники проходящего в эти дни в Санкт-Петербурге международного банковского конгресса, а также - эксперты и банковские аналитики из Москвы, Франкфурта-на-Майне и Вашингтона. В российской прессе приходилось встречать такие оценки представителей Центрального банка России. Российские банки просто не могут выдавать долгосрочные кредиты компаниям, так как более 90% всех привлеченных самими банками средств - своих клиентов - краткосрочные, на срок менее одного года. Андрей Абрамов, аналитик инвестиционно-банковской группы "НИКойл", Москва: Андрей Абрамов: Сегодня мы наблюдаем интересную тенденцию. Крупные банки, в первую очередь "Сбербанк", активно заняты поиском потенциальных заемщиков, а заемщики все активнее выходят на фондовые рынки. С 1999 года российские корпорации заняли на облигационном рынке более 50 миллиардов рублей. "та сумма сопоставима с объемом кредитов кредитного портфеля "Сбербанка". Владислав Метнев, аналитик инвестиционной группы "АТОН", Москва: Я согласен с тем, что временная структура активов должна соответствовать временной структуре пассивов. Но как это ни парадоксально звучит, в этом-то и состоит суть банковского бизнеса. Банк привлекает "короткие" деньги и размещает их в более долгосрочные активы, которые, по сути, более дорогие. И за счет разницы в процентных ставках между дорогими "длинными" деньгами и дешевыми "короткими" деньгами банк и зарабатывает прибыль. Говорить о том, что банки не дают долгосрочные кредиты потому, что у них нет долгосрочных пассивов, не совсем верно. Я думаю, что проблема заключается в том, что экономика пока не может предоставить интересных и достаточно рентабельных проектов, доходность которых будет отвечать уровню риска. По сути, весь бизнес в России сейчас - краткосрочный. Инвестиции на 5-10 лет банки пока себе не могут позволить. Единственный банк, который сейчас осуществляет долгосрочное кредитование, это "Сбербанк". Но осуществляет он это кредитование, можно даже сказать, "не по своей воле". В банк приходит очень много депозитов частных лиц, и эти деньги негде размещать. То, что банки не дают долгосрочных кредитов из-за того, что у них нет долгосрочных пассивов, - не совсем так. В настоящий момент на счетах Центрального банка находится примерно 3 миллиарда долларов, которые принадлежат коммерческим банкам. Это те деньги, которые не могут найти приложения в экономике. Потому что, повторю, экономика пока не может предложить достаточное количество интересных, рентабельных и окупаемых проектов. Андрей Абрамов: "Сбербанк" в настоящее время является не столько банком, не столько структурой, которая "зарабатывает" деньги, сколько инструментом макроэкономической политики государства. Соответственно, государство, таким образом, контролирует не только банковский сектор, но и смежные рынки - например, государственных облигаций. Сегодня размещение новых гособлигаций - фактически, некий ритуал: "Сбербанк", получив деньги населения, кредитует государство, но происходит это в виде размещения государственных облигаций. Контроль над "Сбербанком" государство будет сохранять, видимо, до тех пор, пока не почувствует, что процесс макроэкономической стабилизации стал необратимым. А это, вероятно, будет не скоро... Ситуация со "Сбербанком" мне напоминает ситуацию с регулированием валютного рынка. Все понимают, что в итоге рынок надо либерализовать, но, с другой стороны, пока госконтроль на рынке обеспечивает "стабильность" в стране, то практически все согласны с этим мириться... Сергей Сенинский: Коммерческие банки и сбережения населения. В какой мере, на ваш взгляд, справедливо утверждение, что, пока эти деньги - "из-под матрацев" - не перетекут в банки, любая банковская система будет напоминать фикцию? Юрген Конрад, Deutsche Bank, Франкфурт: Юрген Конрад: Даже такая формулировка - недостаточно жесткая!.. Если банки не получают от населения денежные средства, за счет которых они предоставляют кредиты предприятиям или другим участникам рынка, то они и не смогут выполнять предписанную им в обществе функцию трансмиссии, сцепления. Если же, в свою очередь, банковская система не выполняет своей функции в обществе, то каким образом она может завоевать доверие населения? То есть возникает замкнутый круг: ведь если нет доверия банку, вкладчик не понесет туда свои доллары, марки или евро. И потому любое увеличение доли "матрацных" накоплений населения свидетельствует о кризисном состоянии банковской системы. Бен Слэй, центр PlanEcon, Вашингтон: Увы, это так. Россияне знают, что банки ненадежны, что их частные вклады могут быть украдены, а виновных потом - не найти. Поэтому люди и хранят деньги "под матрацами", а если у них есть такая возможность, переправляют средства в оффшорные зоны. С другой стороны, российские банки не могут развиваться без быстрого роста вкладов, а люди с этим не спешат. Вновь сравним с ситуацией, скажем, в Венгрии или Польше. Там вклады населения принимают солидные международные банки. И люди охотно доверяют свои сбережения немецкому Deutsche Bank или американскому Citibank, но - не местным банкам, порой, с весьма сомнительной репутацией. И теперь Deutsche Bank или Citibank могут ссужать полученные от вкладчиков средства, например, малому бизнесу или другим частным лицам, то есть, налажена нормальная банковская деятельность. Да, российскую банковскую систему трудно улучшить, пока люди не станут ей доверять. Но они не будут ей доверять, пока она не станет надежнее, пока в ее деятельности не произойдут фундаментальные перемены. Сергей Сенинский: Частные сбережения в России и готовящийся закон о гарантиях государства по частным вкладам... Валентина Потапова, "Тверской городской банк": Во-первых, мне кажется, что банки сначала должны сами по себе вырасти. У них должен быть достаточный капитал. Например, у нас сегодня существует такая проблема. Нашего капитала недостаточно для "принятия" вкладчиков, и мы вынуждены давать самые низкие проценты в городе. И, тем не менее, люди несут и просят: "возьмите деньги! Мы доверяем местному банку! Мы доверяем местной власти!" У нашего мэра города высокий авторитет. Ему доверяют, его избирают уже на третий срок, поэтому население верит, но мы не можем взять эти деньги. Вадим Хромов, "Русич Центр Банк", Москва: Какой закон ни принимай, но если человек вчера потерял в каком-то банке свои последние деньги, то он в ближайшие несколько лет будет держать их "под матрацем". И, будь новые банки абсолютно надежными с точки зрения финансирования и с точки зрения государства, все равно переломить эту психологию достаточно трудно. На это просто нужно время, время хорошего развития экономики. Когда эти законы станут "видны" на практике, когда человек просто привыкнет. Население привыкает или к хорошему, или к плохому. И, соответственно, действует "как толпа". Это - "эффект толпы". Просто - нужно время... Тамара Хрипко, "Дальневосточный банк": Я думаю, что это станет возможным тогда, когда будет предусмотрена достаточно прозрачная и жесткая система возврата этих вкладов - государством. То есть, чтобы человек знал, что он получит и свой вклад, и еще проценты, которые ему должен банк. И получит это в нормальные сроки. А не то, что сегодня существует. Например, "Инкомбанк". В 1998 году был кризис, но только часть людей получила свои вклады назад на сегодня. И причем это началось только в этом году. То есть, практически прошло два с половиной года. И проценты за это время не начислялись. Для того, чтобы получить эти проценты, необходимо было обращаться в суд. А это тоже длительная процедура. Андрей Абрамов, группа "НИКойл", Москва: Думаю, что этот закон вряд ли приведет сразу к каким-то кардинальным изменениям. Во-первых, вклады в "Сбербанке" уже сегодня "несут" правительственные гарантии. Во-вторых, вряд ли я понесу деньги во второсортный банк, даже если буду знать, что вклады в нем гарантированы государством. И, в-третьих, гарантии государства вряд ли будут еще долгое время восприниматься всерьез после того, что произошло в 1998 году... Валентина Потапова, "Тверской городской банк": В принципе, до перестройки наше население всегда хранило деньги в банках. И я думаю, что менталитет народа остался. И население готово давать средства банкам. Вы знаете, что эти средства держать "под матрацем" небезопасно. Ведь могут быть и ограбления, и ... реформы, обмен денег. Я думаю, что этот закон "выведет" только часть, но не все средства населения. Конечно, нужно еще доверие банкам, да и не только. Понимаете, банки - это всего лишь маленькая частичка экономики страны. Если экономика больна, то не может быть хорошо работающих банков. Экономика должна измениться. Сергей Сенинский: Наши собеседники - участники банковского конгресса, проходящего в эти дни в Санкт-Петербурге, - разошлись во мнениях, отвечая на следующий вопрос. Многие российские банки существовали, благодаря одному-двум крупным клиентам - скажем, заводам или компаниям. Соответственно, если проблемы - у этих клиентов, то у банков - тем более. Много ли таких банков сегодня и где, в основном, они располагаются?: Тамара Хрипко: Такие банки есть. Процент, я думаю, не очень высокий. В регионах таких банков не очень много. В основном, это касается московского региона, где достаточно крупные клиенты имели возможность иметь свой банк. У наших предприятий и акционеров не такой большой финансовый потенциал, и они, наверное, не могут себе позволить содержать банки. Вадим Хромов, "Русич Центр Банк", Москва: Специфика образования таких банков связана с тем, что у нас очень часто капитализация самого предприятия гораздо выше капитализации банков, в которых оно будет обслуживаться на качественном, должном уровне. Соответственно, оно вынуждено создавать не то что один, а у некоторых промышленных структур, таких как "Газпром", существует много банков, обслуживающих их программы. Естественно, этот банк используется как финансовый инструмент данного клиента, а не как банк, который обслуживает всех. Клиенты вынуждены создавать свои банки...Если на их территории нет банковской системы - в плане конкуренции, которая существует в центральных регионах, то промышленное предприятие, находящиеся там, вынуждено для собственного обслуживания создавать банк. Так что это объективная реальность - существование таких банков. Но с развитием экономики их количество должно уменьшаться... Валентина Потапова, "Тверской городской банк": Даже у нас в городе есть такой банк, который выражает интересы практически одной корпорации. Мне сложно сказать... На мой взгляд, примерно 10% банков являются именно такими банками. Конечно, их возникало больше в центральных регионах. И они появлялись для того, чтобы не просто поддержать интересы данного клиента, а еще для того, чтобы - в условиях бартера и нехватки денежной массы - проводить какие-то денежные операции внутри одной корпорации... Сергей Сенинский: И последний вопрос этой дискуссии. Зарубежные банки в России - сегодня и в ближайшем будущем. Виктор Геращенко, глава Центрального банка России. Виктор Геращенко: Принципиальная позиция правительства и банка России по данному вопросу состоит в том, что ограничений для участия иностранного капитала в банковском секторе не существует и вводиться не будет. Владислав Метнев, аналитик инвестиционной группы "АТОН": Есть в России уже сегодня несколько зарубежных банков, которые достаточно активны. Но основной бизнес зарубежных банков в России - обслуживание счетов тех транснациональных корпораций, которые либо открыли здесь свои филиалы, либо купили какие-то компании в России. То есть они обслуживают свою клиентскую базу. Говорить о том, какова будет их роль через 5-7 лет, достаточно сложно. Это зависит от того, насколько иностранные банки захотят нести риски, связанные с Россией. Валентина Потапова, "Тверской городской банк": Я, к своему удовольствию, была в Америке, и увидела, что в этой стране, где казалось бы, экономика - уже достаточно устойчивая, также вновь создаются банки, сливаются... То есть идет процесс постоянного движения, процесс жизни... Я думаю, что иностранные банки будут работать на нашем рынке. И их приход объективен. Капиталы наших банков не позволяют нам инвестировать средства в промышленность. Нет долгосрочных средств, которые мы могли бы инвестировать. И это тормозит экономику. Поэтому "открывать" границы - просто необходимо!.. Сергей Сенинский: И завершает тему - глава Центрального банка России Виктор Геращенко, отвечая на вопрос, каким он представляет себе ближайшее будущее коммерческих банков в России: Виктор Геращенко: Если их не будут "бить палкой по голове", то они будут развиваться нормально. Если законодатели и правительство будут понимать, что для укрепления банковской системы нужно не только их "толкать" в реальный сектор, который иногда не может представить ясные и четкие финансовые документы, а нужно создавать определенный налоговые привилегии, которые позволяли бы банкам накапливать резервы, которые увеличивали бы базу их капитала, - тогда будет все нормально... Сергей Сенинский: Спасибо всем участникам сегодняшней программы - из Владивостока, Твери, Санкт-Петербурга, Москвы, Франкфурта-на-Майне и Вашингтона. Как, за счет каких источников, будет развиваться электроэнергетика мира в ближайшие 10-20 лет? Мы неоднократно возвращались к этой теме в последнее время - в связи с принятием российской программы реформирования электроэнергетики и обнародованием новой энергетической стратегии Соединенных Штатов. Сегодня - в материале нашего корреспондента в Нью-Йорке Владимира Морозова - необычные прогнозы в отношении того, какие на каких именно электростанциях будет вырабатываться наибольшее количество электроэнергии мира: Владимир Морозов: По данным правительства США, к 2020 году спрос на электроэнергию в стране возрастет на 45% - по сравнению с нынешним уровнем. За эти 20 лет планируется построить от 1300 до 1900 новых электростанций. Но изменится ли при этом доля того или иного вида топлива в общем производстве электроэнергии? Говорит Линда Домен, экономист информационного управления министерства энергетики США, один из авторов энергетического прогноза на период до 2020 года. Линда Домен: В общей структуре лишь 5% электроэнергии производится сегодня в США на электростанциях, которые работают на мазуте. По нашим прогнозам, в течение ближайших 20 лет эта доля еще сократится, хотя и незначительно. Чуть больше сократится доля электростанций, работающих на угле - с нынешних 50 до 48%. А вот доля электростанций, работающих на природном газе, заметно возрастет - по нашим прогнозам, с 14% - сегодня - до 21%. Что касается доли атомной энергетики, то здесь все эксперты прогнозируют резкое снижение - с нынешних 20 до 12%. Возобновляемые источники энергии (имеются в виду реки, плюс ветер и солнце) сейчас дают 11%, а через 20 лет, как ожидается, - 10%. Причины подобных перемен в структуре топливного баланса электроэнергетики - в основном, экономические. Природный газ - самое экологически чистое и дешевое топливо для электростанций. К ядерному топливу очень многие относятся с опаской, поэтому, скажем, в США новых атомных электростанций давно не строят. В чем-то сходные тенденции наблюдаются и в мире в целом. По многим прогнозам, в течение первых 20 лет нового века топливная структура всей мировой электроэнергетики изменится примерно так: доля "мазутных" электростанций - останется на уровне примерно 10%. Доля природного газа резко возрастет: с 19 сегодня до 26%. Доля угля снизится с 34 до 31%, еще больше сократится доля атомного топлива - с 17 до 12%. Наконец, доля возобновляемых источников энергии - вместе взятых - чуть возрастет: 20 до 21%. Владимир Морозов: Если природный газ - более дешевое и чистое топливо, то почему тогда в новой энергетической программе, предложенной недавно администрацией президента Буша, предлагается ускоренными темпами возводить новые угольные электростанции? Говорит Фэйдел Гейт, аналитик расположенной в Нью-Йорке консультационной компании Fahnestock. Фэйдел Гейт: Каждая страна стремится использовать те природные ресурсы, которые у нее есть. Если в какой-то стране большие запасы угля, то, возможно, для нее экономически выгоднее строить именно угольные электростанции. Несмотря на неизбежные при этом огромные затраты на охрану окружающей среды. В итоге угольные электростанции могут оказаться дешевле тех, что работают на мазуте или даже на природном газе. В США угля очень много, а нефть и природный газ приходится импортировать. Китай, например, тоже богат углем, а Россия - природным газом. Поэтому можно ожидать, что там будут преимущественно использовать именно эти виды топлива. А те страны, в которых таких природных ресурсов мало, станут все больше использовать атомную энергию. Например, во Франции, где уже почти нет угля, нет нефти или газа, 80% всей электроэнергии производится именно на атомных электростанциях. Владимир Морозов: Г-н Гейт, по прогнозам вашей компании, в каких регионах мира в ближайшие годы можно ожидать наибольшего роста спроса на электроэнергию? Фэйдел Гейт: Если говорить о росте в процентах, то он будет заметнее в менее развитых странах. Например, в Азии и вообще во всех развивающихся странах мира. Хотя, понятно, в абсолютных величинах прирост будет гораздо больше в развитых странах Западной Европы, в США или в Японии. Достаточно сказать, что в прошлом году - в целом в мире - более половины всех заказов энергетических компаний на новое оборудование для электростанций поступило именно из США. Без электроэнергии в достатке невозможен экономический рост. И, например, если Россия собирается догонять развитые страны по уровню экономического развития, то стране предстоит наращивать производство электроэнергии ускоренными темпами. Владимир Морозов: Анализ структуры заказов на энергетическое оборудование в мире в целом показывает, что на многих новых электростанциях будет использоваться так называемый "комбинированный цикл". Что это такое? Как работают такие электростанции и насколько они эффективны? Мой следующий собеседник - сотрудник министерства энергетики США Алэн Бимон. Алэн Бимон: Электростанции с "комбинированным циклом" состоят как бы из двух частей. Первая - обычные турбины, которые можно сравнить с автомобильными двигателями внутреннего сгорания, только, в отличие от автомобиля, электростанции используют не бензин, а природный газ. В этом случае и в машине, и в электростанции использованный горячий газ просто вылетает в трубу и остающийся в нем запас энергии пропадает. В "комбинированных" электростанциях этот горячий газ используют для разогрева водяных котлов, и полученный в результате пар приводит в движение, так сказать, второй эшелон турбин, на этот раз - паровых. Это и есть "комбинированный цикл". Он значительно повышает коэффициент полезного действия электростанций. Например, один киловатт-час, выработанный на "комбинированной" электростанции, в зависимости от региона США, обходится в 3,5- 4 цента. Если "второго ряда турбин" нет, то на обычных газовых турбинах внутреннего сгорания себестоимость одного киловатт-часа - 5-6 центов. Для сравнения, на новой современной угольной электростанции тот же киловатт-час стоит от 4 до 4 с половиной центов. К сожалению, мы ведем статистику только по видам топлива, и поэтому я не могу точно сказать, какую часть электроэнергии получают в США именно за счет электростанций с "комбинированным циклом". Ясно одно: сегодня - пока немного, но через 20 лет эта доля значительно возрастет. Владимир Морозов: По данным исследовательской компании Datamonitor, занимающейся анализом тенденций на рынке, среди основных поставщиков оборудования для электростанций по всему миру безусловный лидер - американская General Electric. В прошлом году ее доля на мировом рынке составила 26%. Следом идут немецкая Siemens - 13% и англо-французская Alstom - 12%. Эксперты отмечают, что столь существенный отрыв лидера отрасли в значительной степени объяснятся именно тем, что и Siemens, и Alstom в последние годы гораздо меньше внимания уделяли газовым турбинам "комбинированного цикла". Сергей Сенинский: Владимир Морозов, наш корреспондент в Нью-Йорке. Другие передачи месяца:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
