Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
15.12.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[12-10-01]
Ведущий Сергей Сенинский
- Нобелевская премия 2001 года по экономике. Сергей Сенинский: Нобелевская премия 2001 года по экономике, в год 100-летия существования вообще нобелевских премий, на минувшей неделе была присуждена трем американским экономистам. Это - Джордж Акерлоф, из Калифорнийского университета; Майкл Спенс, Стэнфордский университет; и Джозеф Стиглиц из Колумбийского университета, бывший главный экономист Всемирного банка. Нобелевской премией отмечены их фундаментальные исследования так называемых "рынков с асимметричной информацией", таких, на которых одни участники обладают в какой-то области гораздо большим объемом информации, чем другие. На первый взгляд, странным может показаться сам предмет. Ведь любому ясно, что, скажем, человек, обращающийся в банк за кредитом, мало что знает о финансовом положении этого банка. А банк, в свою очередь, не очень представляет, насколько платежеспособным будет этот клиент через год-два. Тему открывает - из Калифорнии - профессор Михаил Бернштам, научный сотрудник Гуверовского института Стэнфордского университета: Михаил Бернштам: Это хорошее начало для разговора. Действительно, рядовой потребитель наблюдает те же самые явления, что и ученые. Но ученые отличаются от рядового потребителя не наблюдательностью, а любопытством. Человеческий мозг так и не вырос за последние 50 тысяч лет. И 50 тысяч лет люди наблюдали, что яблоки падают с дерева на землю. Но только Исаак Ньютон полюбопытствовал, почему яблоки падают с дерева на землю и вывел закон всемирного тяготения. Тысячи лет люди мыли руки перед едой, но только Луи Пастер полюбопытствовал - зачем мыть руки перед едой? И открыл, что болезни происходят от бактерий. И это открытие спасло жизни сотням миллионам людей. Торговля, экономика существуют 10 тысяч лет. И 10 тысяч лет люди наблюдали, что торговцы обсчитывают и "обвешивают" покупателей. Но только Джордж Акерлоф, Джозеф Стиглиц и Майкл Спенс полюбопытствовали - почему торговцы обсчитывают и "обвешивают" покупателей? Почему кредиторы в развивающихся странах берут с крестьян ростовщические проценты? Почему страховые компании предлагают клиентам разные условия? Почему работодатели судят о нанимающихся на работу людях по бумажке, по диплому, а не по производительности? С этих простых вопросов и с ответами на эти вопросы пришло новое понимание рынка. Самое забавное, что это новое понимание рынка сформулировал никакой не нобелевский лауреат, а бывший премьер-министр России Виктор Черномырдин: "Рынок - это не базар!". Черномырдина очень долго ругали за это высказывание, но именно этой краткой фразой можно сформулировать то, за что присудили нобелевскую премию по экономике в 2001 году!.. Сергей Сенинский: Продолжает тему - профессор Майкл Ротчайлд, заведующий кафедрой экономики Калифорнийского университета, соавтор одного из исследований, которые проводил Джозеф Стиглиц: Майкл Ротчайлд: В нашей совместной работе с профессором Стиглицем мы показали, как работает рынок страховых услуг. Понятно, что люди знают о своем здоровье и своих болезнях гораздо больше, чем любая страховая компания. Если у человека, скажем, туберкулез, то он, скорее всего, не станет говорить об этом страховому агенту, чтобы не повышать цену страховки. Компания, со своей стороны, может сама её повысить, но тогда эту страховку не станут приобретать люди, у которых нет серьезных заболеваний. И компания находит выход, предлагая большой набор страховок, чтобы покупатель мог сам выбирать - дорогие, средней стоимости и дешевые. Дорогая страховка покроет все ваши, иногда очень солидные, расходы на лечение. Дешевая оплатит гораздо меньше, но, если вы здоровы, вам больше и не надо. Есть и другая возможность - продавать страховки по оптовым ценам крупным предприятиям и учреждениям. Риск, что, скажем, в нашем университете окажется много серьезно больных людей, очень невелик. С другой стороны, оптовая продажа позволяет сделать солидные скидки. Анализ такого рынка с асимметричной информацией дает возможность понять, как он работает. Когда рынок и конкуренция не могут обеспечить страховку максимальному количеству граждан, то этот недостаток компенсирует государство. Если доход семьи ниже определенной суммы, то страховку предоставляет правительство. Михаил Бернштам, Стэнфордский университет: Глубинная причина заключается в том, что людям на рынке не хватает информации о качестве товаров или о качестве партнеров. Возникает положение асимметричной информации. Одна сторона знает, другая - не знает. А отсюда - "страшный" вывод для экономического прогресса человечества. Кроме простейших товаров, то есть еды, одежды и лошадиных подков, рынки невозможны! Все будут обсчитывать и "обвешивать" друг друга, и никто не будет друг другу верить. "Плохие" участники, то есть просто жулики и хищники, вытеснят "хороших и честных" производительных участников. Это явление Джордж Акерлоф назвал "отрицательным отбором", а Джозеф Стиглиц назвал "отрицательным отбором по риску". То есть останется только базар. Кредитные рынки будут невозможны, рынки сложных товаров невозможны, рынок труда невозможен, оптовый рынок невозможен, страховое дело невозможно, аренда земли невозможна, рынок акций и капиталов невозможен. Экономическое развитие будет невозможно, и прогресс остановится!.. "В ответ" на эту проблему асимметричной информации люди изобрели сложные рыночные механизмы, на которых и основана рыночная экономика. И даже ее зачатки в отсталых и развивающихся странах. Рынок - это не базар. Например, если кредитный процент по займу слишком велик и выше ожидаемой прибыли, то порядочному предпринимателю занимать невыгодно. Он просто не сможет расплатиться. Будет занимать деньги только тот, кто не собирается их отдавать. Поэтому банки снижают процент, но ограничивают количество кредита на одного заемщика. Как выразился Джозеф Стиглиц, "банки рационируют кредит". Это делает экономическое развитие кредитования возможным. Далее. Фирмы платят дивиденды акционерам. Это невыгодно! Поскольку сначала прибыль фирмы, а потом дивиденды облагаются налогом. То есть налог платится дважды. Но зато фирмы, как говорит Майкл Спенс, таким образом "сигнализируют" акционерам о своей прибыльности. Это позволяет продавать акции, собирать капиталы и наращивать производство... Эти и иные сложные механизмы борьбы с асимметричной информацией и создают настоящий современной рынок, рынок экономического развития. Это - не романтический и либеральный рынок простой торговли и не базар, а действительно - рынок, такой, какой он есть. Рынок такой, какой он есть, и какой позволил обеспечить прогресс человечества... Наш корреспондент в Нью-Йорке Владимир Морозов: Еще один пример рынка с асимметричной информацией - огромный рынок подержанных автомобилей. Приезжаешь на стоянку, глаза разбегаются - такое обилие марок, цен, расцветок. Можно заглянуть под капот, можно с ветерком проехать на машине, которая вам приглянулась, но продавец все равно знает о своем товаре гораздо больше вас. Вы знаете об этом его тайном знании, подозреваете худшее и на всякий случай стараетесь сбить цену. Но вы понимаете, что продавец не снизит ее ниже определенного уровня, иначе он окажется в убытке убыток. Продавец - тоже торгуется, но понимает, что в получасе езды от его стоянки есть другая, где предлагают вдвое больше машин. И продавец старается всячески привлечь вас - скажем, на определенный срок предлагает гарантию на подержанную машину. Для этого ему, в свою очередь, приходится быть разборчивее при выкупе подержанных машин у их первичных владельцев. Эти и другие подробности работы рынков с асимметричной информацией подробно проанализировал профессор Джордж Акерлоф в своей работе, которая называется "Рынок лимона". "Лимон" - широко применяемый термин для обозначения товара невысокого качества. Сергей Сенинский: Можно предположить, что "степень асимметричности" информации на тех или иных рынках может снижаться во времена экономического подъема, и наоборот, увеличиваться во времена экономического спада. Сколь оправдано такое предположение? Профессор Михаил Бернштам, Стэнфордский университет: Михаил Бернштам: Асимметричность информации встроена в экономические отношения. Она не меняется в зависимости от подъема или спада. Но ваш вопрос важен, и вот в каком смысле. Меняются условия, и это влияет на эффект, который асимметричная информация оказывает на экономику. Как показывает Джордж Акерлоф, во время недавнего технологического бума хорошие, прибыльные фирмы не выпускали много новых акций, чтобы "не делиться" будущей прибылью. Так как они ожидали именно большую прибыль, а капитал они получали в кредит. А плохие, неприбыльные фирмы, наоборот, выпускали новые акции, и вытеснили с рынка "хорошие" фирмы. Возник так называемый "пузырь", искусственное надувание рынка акций. И рынок технологических компаний вскоре рухнул. Теперь "плохие" компании вытеснены. Оставшиеся, "хорошие" компании будут платить большие дивиденды, чтобы показать свою прибыльность. Как говорит Майкл Спенс, чтобы "просигнализировать" свою жизнеспособность. И их акции рынок начнет покупать. Таким образом, рынок пойдет вверх, но это будет рынок "хороших" и прибыльных фирм. То есть возникает хороший рыночный механизм, который как раз и выводит рынок из спада. Брюс Гринволд, профессор экономики Колумбийского университета в Нью-Йорке: Теория нынешних нобелевских лауреатов применяется везде, где с ее помощью можно преодолеть проблему асимметричности информации. Предположим, что я - представитель некой акционерной компании и хочу продать вам её акции по 30 долларов за штуку. Поверьте мне, эти акции столько стоят. Ведь я знаю о своих акциях больше, чем вы и любой другой покупатель. Но вы, покупатели, недоверчивы, потому что знаете о колебаниях рынка, о недобросовестных компаниях, о таких, которые прогорают. Как вас привлечь? Снизить цену и продавать акции не по 30, а по 25 долларов я не могу, это мне невыгодно. И тогда я даю вам письменное обязательство: если цена акции опустится ниже 25 долларов, то в любое время в течение трех лет со времени покупки вы можете продать мне акцию обратно за 25 долларов. В чем здесь суть? "Слабые" компании вам таких условий не предложат, потому что у них нет уверенности в завтрашнем дне и попросту нет денег, чтобы, в случае необходимости, выполнить взятое на себя обязательство. Дать подобную гарантию могут только действительно сильные компании. Поэтому такие акции с гарантией - один из самых популярных финансовых "продуктов" на Уолл-стрит. Собственно, этот вид ценных бумаг и был создан на основании теории рынков с асимметричной информацией. Сергей Сенинский: Выводы исследований нынешних нобелевских лауреатов - они универсальны, или можно говорить о неких региональных различиях? Например, для экономики США или Западной Европы, с одной стороны, и Китая или России - с другой? Михаил Бернштам: Михаил Бернштам: Проблема асимметричной информации - это проблема экономического развития. Асимметричная информация затрагивает человеческую деятельность от неолита до Интернета. От первых земледельцев эпохи неолита десять тысяч лет назад - до сегодняшних компьютерных программистов. Конкретных проблем больше в менее развитых странах. Более развитые страны уже создали механизмы сложных рынков, которые преодолевают, скажем, "хищничество" и другие проблемы асимметричной информации. То есть там соответствующие институты рынка уже созданы. Но рынок развивается вечно, и проблемы эти будут существовать всегда, просто объем их может где-то уменьшаться, а где-то - они затронут новые отрасли. Китай сегодня, пожалуй, больше похож на развитые рыночные страны, хотя и отстает от них пока значительно по уровню жизни. В Китае есть развитый рынок труда, люди мигрируют миллионами в быстро развивающиеся регионы страны с более высокой зарплатой. В Китае поэтому возникают в основном вопросы отбора рабочей силы - в условиях асимметричной информации, когда работодатели не знают ничего об этих людях, приезжающих из сельских регионов. И потому работодатели предлагают им сначала слишком низкую зарплату. Это увеличивает текучесть рабочей силы и создает проблемы. Другими словами, в Китае предстоит создавать более совершенные рынки труда. В России - фактически нет рынка труда! Нет рынка жилья, нет сколько-нибудь существенного кредитного рынка, рынок капитала - ничтожен. Нет даже оптового рынка товаров - "челноки" возят товар в чемоданах: это - "караванная средневековая" торговля, только вместо верблюдов - теперь самолеты... То есть это - еще не рынок! Асимметричная информация - это проблема развитых рынков и рынков, "вечно развивающихся" в развитых западных странах. А в России - в этом смысле - рынков еще нет! Поэтому о проблемах асимметричной информации в России говорить просто рано... Тему продолжает корреспондент в Нью-Йорке Владимир Морозов: Из трех новых лауреатов Нобелевской премии в области экономики наиболее известным широкой публике является Джозеф Стиглиц. Дело в том, что он был советником президента Клинтона и главным экономистом Всемирного банка. При этом он резко критиковал и это учреждение, и Международный валютный фонд во время азиатского финансового кризиса в конце 90-х годов. Рассказывает профессор Колумбийского университета Брюс Гринволд: Брюс Гринволд: В 1998 году в странах Восточной Азии разразился экономический кризис. Всемирный банк и Международный валютный фонд объясняли это тем, что виноват, мол, коррумпированный, так сказать, "кумовской" капитализм этих стран. Но Джозеф Стиглиц с этим не согласился и заявил, что экономика стран Восточной Азии вполне успешно развивалась в течение последних 30-ти лет. И что правительства этих стран должны поддерживать национальные фирмы, которые в период кризиса не могут получить дополнительное финансирование на рынках. И в результате Южная Корея, где прислушались к советам Стиглица, быстро вышла из рецессии. А, скажем, Таиланд предпочел рекомендации Всемирного банка и МВФ, и в стране - до сих пор рецессия... Владимир Морозов: Коллеги нобелевских лауреатов рассказали мне, например, о хобби профессора Калифорнийского университета Джорджа Акерлофа. Это... - книги! По психологии, социологии, антропологии и десяткам других дисциплин. Говорят, его просто невозможно представить без книги в руке. А вот профессор Колумбийского университета Джозеф Стиглиц, по словам коллег, хобби не имеет. Они говорят, что в свободное от работы время... он работает... Сергей Сенинский: Спасибо всем нашим собеседникам. Напомню, о работах лауреатов Нобелевской премии 2001 года по экономике рассказывали - заведующий кафедрой экономики Калифорнийского университета профессор Майкл Ротчайлд; профессор экономики Стэнфордского университета, сотрудник Гуверовского института Михаил Бернштам; и профессор экономики Колумбийского университета в Нью-Йорке Брюс Гринволд. Обзор некоторых публикаций очередного номера британского еженедельника "Экономист". Он вышел в пятницу, 12 октября. С обзором вас познакомит Мария Клайн: Мария Клайн: Практически любая компания в любой стране мира вынуждена пересматривать свои планы ввиду событий последних недель. Для наиболее слабых из них все экономические последствия терактов в США окажутся роковыми. Вряд ли, например, переживут их некоторые страховые и авиакомпании. Разорятся этой осенью многие отели и компании по прокату автомобилей. Работать в условиях падения спроса на их продукцию на 5 или даже 10 процентов умеют многие компании. Но гораздо меньше тех, кто в состоянии пережить падение спроса на 50 и более процентов, пишет "Экономист". Замедление темпов роста большинства экономик мира было очевидно задолго до терактов в США 11 сентября, но эти трагические события, тем не менее, преобразят многое не только в политике, но и в бизнесе. Компании займутся обеспечением безопасности. Пригодится и опыт подготовки к так называемой "компьютерной проблеме 2000 года". Появятся новые дублирующие компьютерные системы. Гораздо меньше компаний теперь захотят размещать в одном-единственном здании не только руководство, но и остальной персонал,. Будут реорганизованы системы снабжения. Конечно, все это потребует значительных средств - и в то самое время, когда их и без того не хватает. Но менеджеры многих компаний приобретут бесценный опыт работы в кризисных условиях. Тот опыт, который почти всё последнее десятилетие экономического подъема оставался, по сути, невостребованным. Рецессии не вечны. Нынешняя может перерасти в новый подъем, вероятно, уже через год. И стоит помнить, что лучшими менеджерами окажутся те, которые сумеют проявить себя именно сегодня, в час испытаний, заключает "Экономист". Большинство решений руководства компаний во времена экономического спада сводится к сокращению издержек. Новые обстоятельства заставляют быстро переключиться с управления прибылью на поиск любых путей сэкономить деньги, пишет "Экономист". Большинство решений в этой области связано с сокращением персонала - одной из самых болезненных проблем для любой компании. По обе стороны Атлантики количество увольнений стремительно нарастает. Компании новейших технологий и многие производственные находятся под этим прессом уже больше года. А после событий 11 сентября процесс распространился и на сферу услуг. Компании, кроме прочего, должны быть уверены, что увольняют тех, кого можно увольнять. В Германии, например, соглашения работодателей с профсоюзами требуют, чтобы увольнению подлежали, в первую очередь, принятые на работу в последнее время, даже если компания заинтересована в них больше, чем в других работниках. В США руководство компаний постоянно опасается судебных исков по поводу того, что было уволено, например, слишком много работников одного пола или одной этнической группы. Отдельная проблема - оставшиеся работники компании. Они не могут не думать о том, что и их могут вскоре уволить, а потому невольно озабочены поисками нового места. В итоге падает производительность компании в целом. Короче, для менеджеров - сплошные стрессы. И не приходится удивляться, почему среди них так мало находится энтузиастов руководить компаниями, когда проходят времена экономического подъема, заключает "Экономист". Сергей Сенинский: Мария Клайн познакомила вас с обзором некоторых публикаций очередного номера британского еженедельника "Экономист", который вышел в пятницу, 12 октября. Правительство России одобрило законопроект, определяющий порядок инвестирования средств, которые будут принадлежать будущими пенсионерами в рамках так называемой "накопительной" части пенсии. Документу лишь предстоит обсуждение в парламенте, и прежде, чем говорить о его содержании, вспомним другие, уже одобренные законопроекты, касающиеся проведения пенсионной реформы в России. Говорит заместитель председателя комитета Государственной Думы по труду и социальной политике Андрей Исаев: Андрей Исаев: На сегодня из шести законов, внесенных президентом, принято три. Это законы, непосредственно освещающие так называемую "базовую" или социальную пенсию, которую будут получать все граждане, достигшие пенсионного возраста, независимо от трудового стажа и реального вклада. Эта пенсия направлена на то, чтобы обеспечить выживание человека. Вторая часть - это "трудовая" пенсия, которая будет зависеть от трудового стажа и заработанных средств. И третья часть - это "накопительная" пенсия, которую каждый будет накапливать себе персонально. У него будет индивидуальный счет. Он будет знать ту сумму, которая у него накоплена и которая потом, в дальнейшем, будет выплачиваться в соответствии с законом. Сергей Сенинский: А какие законопроекты отложены? Андрей Исаев: Какие законы временно отложены Государственной Думой, поскольку большинство Думы решило, что эти законы не готовы? Это законы, касающиеся управления Пенсионным фондом, а также сохранности средств, направляемых на накопление. Дума сочла, что на сегодня нет достаточных гарантий со стороны государства по сохранности накопительной части пенсии. Для таких опасений есть серьезные основания. Вы знаете, что после событий 1991 и 1998 годов уровень доверия к государству со стороны граждан крайне низок. И убедить сейчас людей откладывать деньги на старость в некую организацию - изначально предлагалось сделать Пенсионный фонд автономной некоммерческой организацией - без четких государственных гарантий, без четкой ясности, куда эти деньги будут инвестироваться и как эти деньги будут осовремениваться, было бы совершенно невозможно и неразумно. Сергей Сенинский: Руководитель Инспекции негосударственных пенсионных фондов России Владимир Мудраков заявил недавно, что эти средства таких фондов достигли 1 миллиарда долларов, но 80% этой суммы приходится всего на 30 ведущих НПФ из 260 существующих в стране. Тему продолжает Владимир Тихомиров, старший экономист инвестиционно-банковской группы "НИКойл": Владимир Тихомиров: Действительно, разрыв между негосударственными пенсионными фондами по уровню капитализации достаточно значителен в России. Он даже больше, чем говорил г-н Мудраков. По данным на 1 июля 2001 года, 77% всей суммы средств, находящихся в негосударственных пенсионных фондах, а это порядка 19 миллиардов рублей, находились всего в 15 фондах - из 260 существующих в стране. То есть концентрация очень высокая. Сергей Сенинский: Продолжает - Эдуард Нейгебауэр, заместитель директора инвестиционной компании "Проспект": Эдуард Нейгебауэр: Разрыв между ведущими негосударственными пенсионными фондами и всеми остальными может объясняться тем, что ведущие фонды были учреждены крупнейшими российскими государственными корпорациями. Например, "Лукойл", "Газпром", "Сургутнефтегаз", "Ростелеком", "Сбербанк", "Мосэнерго" и т.п. Соответственно, они выросли на денежных средствах учредителей. Создание этих фондов было направлено на обеспечение жизни бывших работников этих компаний. Другие, менее крупные фонды не имеют столь щедрых учредителей и были созданы в том числе для привлечения средств сторонних клиентов, которые стремятся получить прибавку к пенсии. Именно этим о объясняется столь колоссальная разница в активах. Владимир Тихомиров: Насколько это будет долго существовать? Думаю, что эта разница продержится еще довольно долго... Во-первых, дает о себе знать несбалансированность экономики России. Далеко не все компании или предприятия России в силах перечислять значительные средства - тем более, на добровольной основе или в рамках социального пакета - на счета своих сотрудников. Второе. Это то, что является вообще основной проблемой развития российской финансовой системы в целом, в том числе это касается пенсионных фондов. Это высокий уровень недоверия граждан к финансовой системе вообще и к пенсионным фондам - в частности. То есть даже те люди, которые делают какие-то сбережения на пенсию или на старость, до сих пор предпочитают держать свои средства в наличности, а не в банках или в пенсионных фондах. Пока это не будет переломлено, а это может быть переломлено только достаточно стабильным развитием финансовых услуг в стране, такой разрыв в активах разных пенсионных фондов может сохраняться еще долго... Сергей Сенинский: Но в любом случае 1 миллиард долларов - огромные средства. Можно ил оценить, во что именно они сегодня вложены? Эдуард Нейгебауэр, инвестиционная компания "Проспект": Эдуард Нейгебауэр: Если оценивать совокупные пенсионные резервы в 1 миллиард долларов, то можно предположить, что примерно 700-800 миллионов сейчас размещены на депозитах и в государственных ценных бумагах, остальное - в корпоративных ценных бумагах и недвижимости. Если оценивать суммарную стоимость всех крупнейших российских предприятий примерно в 60 миллиардов долларов, то НПФ могут владеть примерено одной третьей частью одного процента, что на мой взгляд, крайне незначительно. По некоторым данным, "матрасные" или хранящиеся в иностранной наличной валюте накопления россиян, составляют порядка 20-40 миллиардов долларов. И к привлечению именно этих денег должны стремиться негосударственные пенсионные фонды. Сергей Сенинский: И правительство, и законодатели связывают грядущие накопления российских пенсионеров, прежде всего, с государственными ценными бумагами. Выходит, воспоминания о дефолте по ним в августе 1998 года уже не имеют прежнего влияния? Владимир Тихомиров, инвестиционно-банковская группа "НИКойл": Владимир Тихомиров: Во-первых, я бы хотел уточнить, что в следующем году предполагается начать отчислять пенсионные средства в государственные ценные бумаги. Это только средства государственного Пенсионного фонда, причем не все, а порядка 2% тех средств, которые находятся в государственном Пенсионном фонде. То есть, в общем, сумма должна быть довольно большой, но относительно общего количества средств, она невелика. Что касается негосударственных пенсионных фондов, то они могут, но не обязаны, инвестировать в государственные ценные бумаги. Их это положение не касается. Что касается принципиального вопроса - стоит ли это вообще делать, учитывая печальный опыт 1998 года? Я бы сказал, что среди тех активов, которые в настоящий момент имеются, как средство вложения для пенсионных фондов, будь то государственные или негосударственные, государственные ценные бумаги на самом деле представляются одними из самых надежных вложений. Во-первых, текущая ситуация в России разительно отличается от той, что была три года назад. И пока, на мой взгляд, нет оснований считать, что вложения в государственные бумаги являются очень рискованным делом. Как будут развиваться события дальше - трудно сказать, но на текущий момент, скажем, на ближайшие 1-2 года, я не вижу здесь никаких проблем. Но на более длительный срок ... довольно трудно представить политику правительства. Эдуард Нейгебауэр, инвестиционная компания "Проспект": Будущие пенсионеры должны сами для себя определить приемлемое соотношение между доходностью и надежностью вложений. Необходимо учитывать главное правило инвестиций: чем выше доходность, тем ниже надежность вложения и выше риск. Ситуация, когда 95% резервов государственного Пенсионного фонда размещается в государственных ценных бумагах, лично меня не устраивает. Сегодня размещение денег в государственных ценных бумагах или на банковских депозитах позволяет только избежать инфляционных потерь. То есть - сохранить деньги. Но ведь деньги должны работать и приносить доход. Более того, хотя теоретические государственные ценные бумаги и считаются ценными бумагами максимальной надежности, но все мы помним, что произошло три года назад. Именно владельцы государственных ценных бумаг понесли тогда максимальные потери. На мой взгляд, негосударственные пенсионные фонды должны активнее вкладывать средства в реализацию перспективных корпоративных бизнес-проектов. Таких, которые при минимальных вложениях на начальном этапе позволяют их быстро возвратить и преумножить. На многих перспективных российских предприятиях необходимы средства для модернизации производства, для освоения выпуска новой продукции... И, вложив деньги сейчас, можно получить очень эффективную отдачу от этих средств! Сергей Сенинский: Вновь слово - заместителю председателя комитета Государственной Думы по труду и социальной политике Андрею Исаеву: Андрей Исаев: Наша позиция такова. Пенсионный фонд должен быть государственным учреждением. Государство должно всем своим имуществом и бюджетом нести всю полноту ответственности за сохранность накопительной части пенсии. Должен быть предусмотрен "прозрачный" механизм инвестирования этих пенсионных средств. В первую очередь - в проекты с участием государства, которые позволили бы использовать эти пенсионные деньги для развития собственного народного хозяйства, а во-вторых, преумножить их. Мы понимаем, что инфляция будет "съедать" эти отложенные деньги. Так вот, чтобы этого не происходило, и чтобы накапливаемая сумма была эквивалентна той стоимости, которая она имела в момент, когда ее отложили, именно с этой целью и будут разработаны инвестиционные программы, и порядок принятия этих инвестиционных программ. Их планируется утвердить этими законами. Сергей Сенинский: Будущий пенсионер - по планам, возможность какого и выбора и когда получает: между государственным и негосударственными пенсионными фондами? А также выбор того, в каких именно активах он хотел бы разместить свои накопления? Владимир Тихомиров: Владимир Тихомиров: Законопроект об инвестировании накопительной части пенсионных средств предполагает, что примерно через три года у любого гражданина появится такой выбор. То есть он будет иметь право выбрать, инвестировать ли все средства в государственный фонд, часть средств - в государственный фонд или инвестировать все свои средства в частные пенсионные фонды... К 2003 году, по идее, у граждан должен появиться выбор в плане того, в какой именно портфель инвестиций вкладывать свои средства, находящиеся в управлении государственного Пенсионного фонда. То же самое будет иметь отношение к частным пенсионным фондам. Под инвестиционным портфелем подразумевается определенная доходность и определенная степень риска инвестиций. И вот это как раз уже будет решением конкретного гражданина, то есть он будет обладать правом выбора. Сергей Сенинский: Представьте себя на месте руководителя негосударственного пенсионного фонда, обратился я к обоим московским экспертам. Как бы вы сегодня разместили его средства, полученные в виде пенсионных накоплений, и почему? Эдуард Нейгебауэр: Эдуард Нейгебауэр: К размещению активов пенсионного фонда я бы подошел следующим образом.... Не более 50% - государственные ценные бумаги и денежные депозиты, 25% - иностранная валюта и финансовые инструменты в иностранной валюте. Все остальное я бы разделил бы между портфельными инвестициями и стратегическим участием в бизнесе российских предприятий. В России сейчас складывается уникальная ситуация. Обнадеживающий экономический рост, рост темпов производства, и при этом - мы находимся "на самом старте"! Поэтому, владея контрольным пакетом акций предприятия, и вложив средства в реализацию бизнес-проекта, можно даже при рентабельности в 50% (а это - "скромная" рентабельность в России сейчас) за несколько лет вернуть эти средства, а затем получать прибыль. Никакие вложения в государственные ценные бумаги никогда такого дохода не принесут! Сергей Сенинский: Под "портфельным" и "стратегическим" участием в российских компаниях вы что имеете в виду? Эдуард Нейгебауэр: Под портфельными инвестициями я понимаю вложение в акции российских корпораций с долевым участием в капитале не больше 25%. Как правило, такие вложения делаются с целью перепродать затем дороже. Под стратегическим участием в бизнесе я понимаю покупку 50% акций плюс одна, то есть контрольного пакета акций. То есть - активное участие в управлении компанией, активное участие в её бизнесе, в стратегии развития корпорации и обретению ответственности по принятию каких-то сложных решений. Сергей Сенинский: Свою модель инвестиционного портфеля объясняет Владимир Тихомиров: Владимир Тихомиров: Сложно предсказывать, но наверное я бы попытался (на сегодня) сформировать портфель из более или менее равных долей, состоящих, во-первых, из акций наиболее крупных и ликвидных российских компаний. Это прежде всего компании, занимающиеся нефтью, энергетикой, телекоммуникациями. Это акции, которые приносят наибольший доход. Второе - российские государственные бумаги. Я бы не стал от них отказываться. На данном этапе, я считаю, это - довольно стабильная и безопасная инвестиция, которую следует иметь. Третье - это недвижимость. Я бы стал вкладывать в недвижимость, особенно в крупных городах. Тут и риск меньше и, так скажем, оборот может быть даже и выше, чем от многих акций, учитывая то, что сейчас все экономики переживают не самые лучшие времена. Ну, и, конечно, иностранные активы. То есть, сформировать портфель из ряда компонентов, которые в сумме позволяют сформировать портфель с наименьшим риском. Что касается будущего, то я бы не исключил возможности вложения в акции других российских компаний, которые пока еще не доходны, но, что вполне возможно, через год-два появятся на рынке и станут вполне привлекательными для инвестирования. Также с развитием земельного рынка, благо Земельный кодекс был только что принят парламентом, я бы рассматривал возможность инвестирования в покупку земли. Сергей Сенинский: Под "иностранными активами" что вы подразумеваете, кроме валюты? Владимир Тихомиров: Под иностранными активами я подразумеваю как акции, так и ценные бумаги, выпущенные иностранными государствами. Валюта?.. Я не считаю, что это - наиболее верный способ вложения средств. Валюта может быть верным средством вложения капитала для сохранения последнего от инфляции. Но если мы говорим о пенсионном фонде, фонде который должен зарабатывать деньги для своих клиентов, то валюта не является средством для этого. Валюту можно рассматривать исключительно как средство личного сбережения, но не как средство инвестирования. Сергей Сенинский: Спасибо всем нашим собеседникам. Напомню, на вопросы программы отвечали в Москве Андрей Исаев, заместитель председателя комитета Государственной Думы по труду и социальной политике; Эдуард Нейгебауэр, заместитель директора инвестиционной компании "Проспект", и Владимир Тихомиров, старший экономист инвестиционно-банковской группы "НИКойл". На фоне готовящейся в России реформе железнодорожного ведомства её планы нередко соотносят с результатами подобных преобразований в других странах. Например, опыт Японии - как пример весьма удачной приватизации железных дорог. Или Франции - как пример того, что можно обойтись и без их приватизации, хотя оппоненты говорят, что без бюджетной щедрости все выглядело бы совсем иначе. Вспоминают и опыт Великобритании, как пример, скорее, приватизации железных дорог неудачной. Очередной её этап, видимо, завершился 7 октября, когда, спустя 5 лет после создания, обанкротилась компания Railtrack, владеющая всеми железнодорожными путями в стране. Послушайте рассказ нашего корреспондента в Лондоне Михаила Смотряева: Михаил Смотряев: Первые планы приватизации британской государственной железнодорожной монополии British Rail появились летом 1992 года, при правительстве Джона Мейджора. Осенью 1993 эти проекты были воплощены в законодательстве, но сама приватизация началась лишь два года спустя. Механизм ее проведения по-прежнему остается предметом жарких споров, однако сегодня большинство аналитиков полагает, что находившиеся тогда у власти консерваторы, в попытке как можно скорее приватизировать компанию и предотвратить саму возможность ренационализации железных дорог в будущем, допустили ряд серьезных ошибок. Как бы там ни было, в мае 1996 года на британской бирже появились впервые акции компании Railtrack. Стоили они тогда 3 фунта 60 пенсов. Этой компании принадлежали (и по-прежнему принадлежат) все железнодорожные пути в Великобритании, и большая часть станций. Подвижной состав, то есть собственно вагоны и локомотивы, был распродан другим компаниям, которые на правах аренды теперь предоставляли его так называемым "операторам" - компаниям, непосредственно осуществляющим железнодорожные перевозки. Railtrack, в свою очередь, взимала с этих операторов деньги за использование принадлежащих ей путей. Бывший министр транспорта при правительстве консерваторов лорд Рэйтон охарактеризовал эту схему как "исключительно неразумную и запутанную". Однако сделка состоялась, и уже в феврале 1997 года Railtrack объявила, что в течение ближайших 10 лет собирается вложить 16 миллиардов фунтов в реконструкцию и модернизацию железных дорог страны. Первым крупным проектом новой компании стало переоснащение основной железнодорожной линии Западного побережья Великобритании. Стоимость его тогда оценивалась в 2,3 миллиарда фунтов. Уже тогда выяснилось, что, владея всеми железнодорожными путями страны, Railtrack в то же время не обладает достаточными людскими ресурсами для строительства новых или хотя бы поддержания в порядке старых линий, поскольку большая часть соответствующих специалистов British Rail перекочевала в те коммерческие компании, которые приобрели оставшиеся части приватизированной монополии. Объем задуманной модернизации был таков, что несколько крупнейших строительных фирм, нанятых для ее проведения, были вынуждены передать значительную часть работ еще примерно двум тысячам субподрядчиков, в результате чего руководство Railtrack, по сути, оказалось не в состоянии оценивать истинное положение дел на железных дорог. Последствия не замедлили сказаться. В сентябре 1997 года железнодорожная катастрофа у города Southall унесла жизни 7 человек. Еще 150 получили ранения. Как впоследствии оказалось, никаких уроков этой трагедии усвоено не было. Будучи коммерческой компанией, Railtrack теперь должна была приносить прибыль, а размах строительных проектов не оставлял сколько-нибудь значимых инвестиций в системы безопасности на железных дорогах. К этому времени компания потеряла многих своих лучших менеджеров (они заняли солидные должности в компаниях-операторах), и, по сути, игнорировала все предупреждения о надвигающихся проблемах, в том числе финансовых. Любопытно, что этих проблем не углядели на финансовых рынках: в ноябре 1998 года акции компании стоили уже почти 18 фунтов, в 5 раз больше, чем в начале. Весной 1999 года Railtrack обнародовала план увеличения почти вдвое затрат на модернизацию железных дорог в ближайшие 10 лет - до 27 миллиардов фунтов. В этих проектах к тому времени принимали значительное участие и крупные железнодорожные компании-операторы, такие как Virgin Trains и Stagecoach, но, несмотря на это, их стоимость продолжала неуклонно возрастать. Довольно запутанная система коллективной ответственности перед пассажирами за качество сервиса на железных дорогах привела к тому, что, несмотря на все увеличивающееся число пассажиров (с 1996 года их количество возросло на 25%, а грузоперевозок - аж на 50%) доходы железнодорожных компаний, в том числе и самой Railtrack, пошли вниз. В июле 1999 года государственное управление железных дорог обвинило Railtrack в сокращении расходов на содержание путей и пригрозило крупным штрафом. Руководство компании неустанно отвергало это обвинение, однако всего через 3 месяца, в октябре 1999 года, столкновение двух поездов у лондонского вокзала Паддингтон стало причиной гибели более 30 человек. Разразился скандал. Еще через несколько недель руководство компании признало, что затраты на крупнейший ее проект - модернизацию главной линии Западного побережья - увеличились более чем вдвое, и составляют теперь почти 6 миллиардов фунтов. В октябре 2000 года из-за дефекта полотна в районе города Hatfield сошел с рельсов поезд. Еще 4 человека погибли. К этому времени некогда легендарная пунктуальность поездов на британской железных дорогах превратилась в предмет злых шуток и ностальгических воспоминаний. Не обладая необходимыми ресурсами для немедленной проверки состояния находящихся в её владении путей, Railtrack пошла на крайние меры: во многих местах на железных дорогах временно были введены жесткие ограничения скорости, а некоторые направления были закрыты совсем. Срок отмены снятия этих ограничений плавно отодвигался: сначала - на февраль, потом на май 2001 года, а потом и вовсе превратился в нечто расплывчатое. Программа ремонта железнодорожного полотна окончательно уничтожила остатки финансового благополучия компании, и в апреле она была вынуждена обратиться к правительству за кредитами на 1,5 (полтора) миллиарда фунтов. Деньги были ей обещаны, однако уже в мае Railtrack запросила еще 2,6 миллиарда, плюс - 1 миллиард в июне. Тогда же ведущие аналитики в лондонском Сити напомнили акционерам компании о том, что ее акции стремительно обесцениваются. В итоге британское правительство после недолгих раздумий решило, что удержать Railtrack на плаву не удастся и отказало ей в займах. Компания тут же обанкротилась. Министр транспорта Великобритании Stephen Byers заявил, что государство погасит долги кредиторам - около 3 миллиардов фунтов, а крупные незавершенные проекты компании, общей стоимостью более 10 миллиардов фунтов, не будут заморожены. Простым акционерам, похоже, не достанется вообще ничего. На базе разорившейся Railtrack британское правительство намерено теперь создать новую частную компанию, принадлежащую компаниям-операторам, владельцам подвижного состава, профсоюзам и пассажирам. Учредителем выступит созданное в 1998 году Стратегическое управление железных дорог - регулирующая структура, подконтрольная государству. Преемник Railtrack будет иметь статус некоммерческой компании, а это значит, что вся прибыль будет инвестироваться в развитие британских железных дорог. Пока же Railtrack управляется четырьмя представителями аудиторской фирмы Ernst&Young. Создание новой компании, как ожидается, займет от 3 до 6 месяцев. Другие передачи месяца:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
