Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
15.12.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[Архив]
Поверх барьеровМифы, легенды и газоны старого доброго ОксфордаТатьяна Вольтская: Мне давно хотелось оспорить то очевидное положение, что Россия большая, а Европа маленькая. Да, рулоны российского пространства, бегущие за окном, бесконечны. Но они пусты, как суровая ткань. Неухоженные леса и болота поглощаются глазом почти бесследно. А лоскутки европейской ткани так густо вышиты, так много труда вложено на квадратный сантиметр, что размер уже не имеет значения. Маленький клочок почвы, насыщенный временем и культурой, кажется огромным. В этом смысле дважды два уже не четыре. Оксфорд одно из таких мест. С 9-го века тут возникли монастыри, где монахи не только спасались, но и преподавали приезжим молодым людям разные премудрости, особенно, богословие - царицу всех наук. Первый колледж был построен в 12-м веке. Мне повезло: моим Вергилием в Оксфорде был протоиерей Сергий Гаккель - профессор русской литературы. Когда-то он здесь учился, а потому с радостью водил меня по этим местам. Сергий Гаккель: Я приехал в Оксфорд, не ожидая ничего особенного. С удивлением узнал, что у меня целая комната, даже две комнаты свои. И при этом, не только комната, но и слуга, который обслуживает меня, который стирает белье, который подает то или другое. Все это, конечно, необычно. Татьяна Вольтская: Слуга был представителем колледжа. Он мог явиться на пороге и разбудить заспавшегося студента. Мог потребовать исполнения известных норм и правил. Сергий Гаккель: Я когда занимался по-любительски скульптурой, мне казалось, что создать можно у себя в спальне, пользуясь гипсом, большую человеческую скульптуру. Этот слуга пошел и пожаловался властям. Меня вызвали в кабинет, что я пачкаю комнату и заставляю бедного слугу работать больше, чем полагается. Так и прекратилась моя скульптурная работа. Мира потерял великого художника. Татьяна Вольтская: Отец Сергий считает, что учеба в Оксфорде была даже не самым главным. Сергий Гаккель: Самое главное - это общая жизнь. Мы жили все вместе, учились друг у друга, общались до поздней ночи. А, кроме того, в этом же колледже жили и наши преподаватели, к которым надо было являться еженедельно со своим сочинением, которое обсуждалось наедине с преподавателем. Таким образом, продолжалась эта общая жизнь, это общение. Татьяна Вольтская: По-английски это называется тьюториал систем. Есть общие лекции, но главное состоит в том, что преподаватель, тьютор, занимается со студентом индивидуально, один на один. Наверное, благодаря этому оксфордское и кембриджское образование до сих пор считается чуть ли не лучшим в мире. Впрочем, профессор Джеральд Смит избегает однозначных оценок. Джеральд Смит: Для самых одаренных - это самое лучшее образование. Для менее одаренных - это труднее, потому что студент должен всегда проявлять самые лучшие свои качества. Нет никакого отдыха, когда работаешь один на один с мировым экспертом, и писать лично для него - это большое испытание. Это считается центральной частью процесса образования студента. Татьяна Вольтская: То есть, студенту задается тема, а потом? Джеральд Смит: Студент пишет сочинение на эту тему, читает преподавателю, и преподаватель критикует. Татьяна Вольтская: На какой срок обычно дается задание? Джеральд Смит: Наверное, два сочинения каждые три недели. Для студента, который занимается современными языками, это осложняется тем, что они тоже должны заниматься языком. Татьяна Вольтская: Система стала складываться давно. У университета нет единого центра. Он состоит из колледжей. Но есть общая библиотека, собор, театр, общие лекции и экзамены. В 14 веке Европу опустошила черная чума. Чтобы готовить священников и администраторов, которых почти не осталось, и был основан Нью колледж, где теперь работает профессор Джеральд Смит. Джеральд Смит: Самое интересное, что здесь в первый раз появляется совместное обучения. Все здесь есть. Это машина для преподавания. Есть у нас церковь, трапезная и жилые комнаты для преподавателей и библиотеки. Все в одном квадрате. Татьяна Вольтская: На совместном обучении стоит остановиться подробнее. Вот, что рассказывает по этому поводу отец Сергий Гаккель. Сергий Гаккель: Раньше ели допускалось вообще присутствие женщин в Оксфорде, и это считалось дерзновенным и жалким явлением. Когда начали их пускать, один преподаватель до такой степени ненавидел их присутствие, что начинал все свои доклады таким приветствием: "Господа!" - обращаясь чисто к мужчинам. В течение триместра приходило все меньше и меньше слушателей. В конце концов, несколько дюжин женщин и один мужчина. И он обратился к публике "Господин!". А в следующий раз уже ни одного мужчины не было, он оглянулся и сказал: "Так как сегодня никто не пришел на мой доклад, я прощаюсь с вами". Татьяна Вольтская: Отец Сергий, самое главное, как я понимаю, не лекции, а живое общение с преподавателем. Сергий Гаккель: Можно было являться к этим преподавателям в свободные часы. Но самое главное - это была общая трапеза, особенно вечерняя трапеза, где мы все собирались вместе, читалась молитва по латыни. Татьяна Вольтская: А специальное оксфордское облачение у вас тоже было? Сергий Гаккель: Когда были торжественные случаи, например, обеды ежедневные, полагалось являться в галстуке. И каждый должен был надевать мантию. Или коротенькую мантию, которая обозначала, что человек учиться, как простой студент. Или более длинную - значит он стипендиат, член этого колледжа и занимает более видное место. И на уроке надо было надевать те же мантии. А если выходить из колледжа вечером, то обязательно надо было надевать эти мантии в чужом каком-то городе. Татьяна Вольтская: И, само собой, соответственно одевались на экзамен? Сергий Гаккель: Надо было надевать белый бантик, белую рубашку и темный костюм вместе с мантией и с особой плоской шляпой. Все это дышало средневековьем. И для меня это было мучительно, потому что я ужасно не любил надевать галстук, вообще застегиваться. Я задыхался, и так как надо было бантиком украшаться, я очень плохо переживал экзамены. Татьяна Вольтская: И все-таки невозможно не поговорить о газонах. Я спросила профессора Джеральда Смита, так ли стары оксфордские газоны, как гласит миф? Джеральд Смит: У нас такие великолепные газоны. Иностранцы всегда спрашивают, как это делается. Это очень просто. Надо их правильно кормить и стричь в течение четырехсот лет и все будет прекрасно. Татьяна Вольтская: Джеральд Смит склонен думать, что газонам не 400 лет, а всего 200. что появились они в 18 веке вместе с модой на французские сады. Профессора Катриона Келли тоже не думает, что газоны такие уж старые. Катриона Келли: Я подозреваю, что нет. Есть такое понятие у историков сейчас - выдуманная традиция. Традиция, которая сравнительно нова, но считают, что она древняя. Я думаю, что газоны, безусловно, существуют долго, но, скорее всего, эти сады разбили в 18 веке. Татьяна Вольтская: С газонами понятно. А как насчет того, что в Оксфорде и Кембридже лучшее в мире образование? Катриона Келли: Я думаю, что это миф. Потому что есть разные варианты хорошего образования. Здесь можно получать одно хорошее образование, а в других местах другое. Образование здесь отличается тем, что очень ценится индивидуальный процесс выучивания. И студенты в основном занимаются на консультациях с преподавателями. Но студенты здесь уже как аспиранты, они пишут собственные научные работы, потом приходят на консультации и беседуют с тьютером. Все зависит от предмета. Есть некоторые отрасли знания, например, естественные науки, где очень важно количество денег. А здесь, к сожалению, все время снижаются государственные деньги, которые мы получаем. Я это прекрасно понимаю, потому что мой муж по специальности нейробиолог. Они очень славно здесь работают, но центр знаний сейчас - Америка. И все это зависит от возможностей создать большую лабораторию, держать в профессии молодых специалистов, чтобы они не ушли в промышленность. Джеральд Смит: Существует миф, что все колледжи очень богатые. Но для большинства хватает денег только, чтобы они сохранялись. Татьяна Вольтская: Это, так сказать, глобальные мифы, а есть мифы частного свойства. Катриона Келли: Недавно ходили слухи, что в нашем колледже стоит холм 18 века и там кто-то похоронен. И археологи раскопали его и нашли там скелет. Оказалось, что это овца. И выяснилось, что какая-то студентка держала овцу у себя в комнате, и так как это запрещено, она в секрете все это делала. Когда овца сдохла, они ее ночью похоронили в холме. Ей пришлось во всем сознаться. Татьяна Вольтская: И, конечно, существует множество легенд об оксфордских чудаках. Катриона Келли: Например, здесь работала одна профессорша по французской литературе. Ходили слухи, что она на французском языке не говорила, что она с трудом понимала, в чем дело. Но она всегда была очень ярко одета. И один остроумный преподаватель по поводу нее шутил, что она всегда одета во все цвета радуги. А на английском языке это каламбур. Есть такой человек в Нью колледже, который всегда путал начальные буквы слов, и от этого создалось такое выражение: говорить не Медный Всадник и Бедная Лиза, а Бедный Всадник и Медная Лиза. Татьяна Вольтская: Чудаком был, говорят, и господин Бауэр бывший ректором Оксфорда, когда здесь учился отец Сергий Гаккель. Сергий Гаккель: Есть такая легенда, что до войны он поехал к Гитлеру. Тогда в Оксфорде было такое движение примирения, как-то справиться с Гитлером, понять его, избавиться от грядущей войны. Гитлер принял его в тронном зале, очень важно ступал с высокого места навстречу. И вдруг встал и сказал: "Хайль, Гитлер!" Бауэр остановился, шаркнул ногой и сказал: "Хайль, Бауэр!" Как ни странно, Бауэр вышел оттуда в живом виде. Татьяна Вольтская: Естественно, не все преподаватели были чудаками. Сергий Гаккель: У меня был такой замечательный преподаватель князь Димитрий Оболенский, который уже давно отказался от своего княжеского звания, хотя от королевы получил новое звание - сэр. От моего сближения с ним произошло очень многое в моей жизни, чего иначе не было бы. Например, я стал человеком науки. Без его примера, дружбы, блестящего знания и любви к науке у многих не было бы такого опыта в университетской жизни. Татьяна Вольтская: Уж о знаменитых людях Оксфорда можно говорить часами. Среди них Льюис Кэрролл, преподававший математику в колледже Крайст Черч, изображавший оксфордских персонажей и оксфордские проблемы в своей "Алисе", героиня которой - дочка декана того же колледжа. Среди них создатель "Хоббита" и "Властелина колец" Джон Роналд Роэл Толкиен из Мёртон колледж и его друг Клайв Стэйплз Льюис - автор сказок "Нарни" и знаменитых богословских трактатов. Центр Оксфорда расположен между колледжами, самые знаменитые из которых находятся на Хай стрит и Броад стрит. Один, Ол Солс колледж, обходится вообще без студентов и занимается исследовательской работой. Профессор Джеральд Смит. Джеральд Смит: Там, например, был самым главным членом долгие годы Исайя Берлин. Исайя был, конечно, философ, теоретик политический. Татьяна Вольтская: Вспомнив сэра Исайю Берлина, вспоминаешь Ахматову, ее легендарное посещение Оксфорда. Сергий Гаккель: Весь университет ее чествовал. Ежегодно есть такой праздник, где только русские, конечно, и не только литераторы, великие ученые всего мира приглашаются раз в год, когда самое главное торжество происходит в главном театре Оксфордского университета. Они вместе со студентами получают свою степень. Одеваются роскошно в своих особых мантиях, роскошного шитья. Татьяна Вольтская: Вообще, если поразмыслить практически, это немыслимое расточительство - один преподаватель на одного студента. Так думает и профессор Джеральд Смит. Джеральд Смит: Для тех, кто здесь не учится, это считается чрезмерно дорого, чрезмерно роскошно. Потому что здесь преподаватель может заниматься один на один со студентом. Татьяна Вольтская: А дорого ли, в самом деле, здесь учиться? Джеральд Смит: Не очень. По сравнению с Америкой это гроши. Татьяна Вольтская: И профессор Катриона Келли считает, что учиться гораздо дешевле в Англии. Катриона Келли: Что касается наших студентов из Великобритании, то они платят все 1000 фунтов, то есть полторы тысячи долларов в год. Это совсем не реально. Для моего поколения ужасно, что они вообще что-то платят. Потому что мы бесплатно все получили и еще пособия и гарантии, на которые мы жили. Татьяна Вольтская: Попасть сюда, наверное, трудно? Катриона Келли: Да, очень большая конкуренция. Особенно, на медицину и юриспруденцию. Татьяна Вольтская: Наверное, попадают только дети из лучших школ? Катриона Келли: Из хороших или, наоборот, из плохих школ, но очень способные дети. Мы, конечно, иногда ошибаемся, но все-таки процесс довольно хлопотливый. Сдают экзамены, потом появляются на интервью, мы тщательно их опрашиваем. Татьяна Вольтская: Теперь студентов уже не обязывают, выходя за пределы колледжа, напяливать мантию, чтобы обозначить принадлежность к корпорации. Время от времени старинные обычаи Оксфорда хоть и с величайшей неохотой отступают перед напором времени и здравого смысла. А вот во времена отца Сергия Гаккеля этот обычай еще существовал. Впрочем, как и другие строгости. Например, необходимость возвращаться домой в 11 вечера. А ведь кто-то сидел в пабе, кто-то ездил в Лондон, кто-то хотел погулять подольше. Сергий Гаккель: Мой приятель любил из окна выкарабкиваться и ходил по очень узким карнизам. Спускался по водосточной трубе, ходил в какой-то индусский ресторан. Возвращался очень поздно, вскарабкивался таким же путем. Рисковал своей жизнью, но это был такой азарт. Но мы его уважали. Татьяна Вольтская: Люди менее отчаянные находили забытую садовую лестницу, стучали в окно приятелю и тоже карабкались снаружи на второй и третий этажи. Это была нормальная оксфордская жизнь. Сергий Гаккель: Был такой спор даже - проходить по городу, пользуясь только крышами. Самое трудное - это именно переходить из одного здание на другое. Как это люди делали, я до сих пор не понимаю, но уважаю тех, кто этим занимался, кто, несмотря на все эти достижения, утром вставали, ходили на лекции, на уроки и не хуже нас кончали университет. Татьяна Вольтская: Отец Сергий, я чуть не забыла об оксфордском английском. Существует ли на самом деле такое понятие? Сергий Гаккель: Некоторые люди думают - и это миф, - что существует оксфордский английский, лучший английский. Его называли также Би-Би-Си инглиш, Кингс инглиш. Из-за четкости произношения, из-за нюансов, которые эта речь допускает. Можно сказать, что от лектора ожидают, что он будет говорить ясно, хорошо и, может быть, часто именно на оксфордском английском. Но не только на нем, особенно, в новое время. Сейчас никто не будет смотреть критически на того, кто говорит на ланкастерском, йоркширском или девонширском английском. Все они ценятся. А раньше они порицались, рассматривались, как местные акценты меньшего достоинства. Татьяна Вольтская: Все же позволю себе заметить, что английский моего собеседника как раз считается классическим оксфордским. Стало быть, таковой существует в природе. Незадолго до нашего разговора мне, вместе с другими литераторами из России, довелось читать стихи в Нью колледже. Чтение происходило в зале, где когда-то в 16 веке был туалет колледжа. Катриона Келли тут же рассказала мне анекдот, относящийся ко времени, когда гигиена начала понемногу внедряться в Оксфорде, тесня старые добрые обычаи. Катриона Келли: Когда ввели ванные в оксфордские колледжи в начале 20 века, старый слуга спрашивал все время, зачем им ванная: они всего два месяца здесь живут, и можно спокойно обойтись. Татьяна Вольтская: В Линкольн колледже отца Сергия эти блага цивилизации появились только после войны. Сергий Гаккель: Наш колледж был основан в 15 веке, и тогда мало кто думал о ванных или туалетах. Но все-таки дошли мы до 20 века, и поселились у нас во время войны канадские медсестры. Для них было совершенно невыносимо, что нет горячей воды или настоящих ванн. В их честь или, может, с помощью их финансов была проведена и горячая вода и ванная была построена в каком-то подвале. В конце концов, мы стали чистыми. Татьяна Вольтская: Если древние обычаи не очень дружат с канализацией, то с железными дорогами подавно. Сергий Гаккель: Когда в 19 веке хотели построить железную дорогу, все очень опасались. Такая грязная и шумная вещь. Надо отдельно построить и железную дорогу, и станцию. И так и есть до сих пор. Для туристов это не удобно. Всегда считается, что американцы особенно наивные. Мне рассказывал один таксист, как его с удивлением спрашивал один американский посетитель, почему основателям колледжа пришла мысль так далеко построить свои здания от вокзала? Татьяна Вольтская: В каждом оксфордском колледже есть свой храм. Там идут службы, слышно прекрасное пение. Но интересно, что христианский хор не всегда используется по назначению. Сергий Гаккель: Хор Мадлен колледж раз в год собирается на башне этого колледжа 1 мая, это уже языческий праздник, а не коммунистический праздник, и на заре, когда восходит солнце, поется специальный гимн, обращенный к природе. И весь университет собирается у подножия башни и у реки. Некоторые прыгают просто в реку. Совершенно языческий праздник весны. Татьяна Вольтская: Но все же, самый главный праздник в жизни каждого студента - получение первой степени, бакалавра. Сергий Гаккель: Это делается, как в средние века, при помощи Библии. И пользовались в данном случае древним изданием перевода Священного писания на английский язык. Ректор университета благословляет нас всех, берет эту Библию огромных размеров и ударяет каждого по голове и говорит: во имя Отца (бум), Сына (бум) и Святого Духа (бум). Очень больно было. Мы с трепетом ожидали этого момента - насколько это может быть больно - стать бакалавром оксфордского университета. Другие передачи месяца:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
