Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
15.12.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[06-07-03]
Разница во времениАвтор и ведущий Владимир Тольц Чечня и Имперская власть (3). Гражданская война по-вайнахски"Горцы приняли февральскую революцию как радость, как сон в руку. И, как во сне, горцы не знали тогда, куда они должны идти и что они должны делать". "Придя на Кавказ и освободив его от большевизма, мы думали, что встретим здесь друзей, но вместо этого со стороны Чеченского народа мы встретили войну. Вы понимаете, что нужно идти на север освобождать Россию. Мы не можем допустить, чтобы здесь в тылу оставался бы вооруженный народ, враждебный нам". "Это была победа, повторяю, над белыми, но не над горцами. Это была победа с помощью горцев над врагами горцев белыми, но это никоим образом не было победой над самими горцами. И, более того, красные как бы поменялись с белыми местами: теперь уже не они скрываются у горцев, а от них скрываются у чеченцев в горах те или иные видные деникинцы..." Владимир Тольц: Продолжение цикла "Чечня и Имперская власть".- Гражданская война по-вайнахски. Сегодня третья передача из нашего цикла "Чечня и Имперская власть". В основу его положены документы и материалы еще неопубликованного сборника "Конфликтный этнос и имперская власть: чеченский вопрос во внутренней политике России и СССР". Первые две передачи вызвали много откликов и вопросов у слушателей, на которые, я надеюсь, мы по ходу цикла и в его завершающей передаче ответим. И еще: сегодняшнюю передачу я намерен был посвятить истории ХIХ века - процессам, происходившим тогда в чеченском обществе и отношениям Чечни и имперского центра. Но, к сожалению, захворал и оказался в больнице московский историк Виталий Шеремет, с которым мы готовили эту тему. Пользуясь случаем, я хочу пожелать Виталию Ивановичу скорейшего выздоровления и пообещать вам, что мы обязательно обсудим с ним в эфире и Кавказские войны ХIХ века, и Шамиля, и Ермолова - все, чему посвящено интереснейшее исследование Шеремета в упомянутом мною сборнике и без чего, как мне кажется, нельзя понять сегодняшнюю страницу чеченской истории. Ну, а сегодня в московской студии Свободы находится соавтор Виталия Шеремета по документальному сборнику о Чечне и Имперской власти - историк Павел Маркович Полян. Ему принадлежит в книге авторство статей в трех разделах - "ВАЙНАХСКИЙ ЭТНОС В ЭПОХУ РОССИЙСКОГО МЕЖДУВЛАСТИЯ. 1917 - 1922 гг.", "СОВЕТИЗАЦИЯ ПО-ВАЙНАХСКИ. 1922 - 1941 гг." и "ОПЕРАЦИЯ "ЧЕЧЕВИЦА": НЕМЦЫ НА КАВКАЗЕ И ДЕПОРТАЦИЯ ВАЙНАХОВ В МАРТЕ 1944 ГОДА" - то есть, если это с некоторой натяжкой образно суммировать, описание чеченской истории "от советизации до депортации". И вот к рассмотрению этой драмы новейшего времени мы сейчас и приступим. "В состоянии беспросветной тьмы застала февральская революция горцев. Лучшая молодежь была на войне, защищая царя от "германского нашествия" в составе знаменитой "дикой" дивизии, впоследствии корпуса. За время властвования царизм нашел опорные пункты среди горцев, среди князей и офицерства. Но, не смотря на это, масса горцев должна была быть на стороне революции. И она была. Горцы не забыли то, что было при войне за независимость с царизмом. Некоторые из стариков, ветеранов борьбы Шамиля и Хаджи-Мурата, и по сей час живы. И они воскрешали и воскресают в головах молодого поколения отчаянную борьбу за самостоятельность, за независимость, за свой родной, бедный аул. Горцы приняли февральскую революцию как радость, как сон в руку. И, как во сне, горцы не знали тогда, куда они должны идти и что они должны делать. В дни февральской революции, они, загнанные в трущобы темных гор, еще не знали цели революционной борьбы, еще не могли видеть света революции, и ее дальнейшего развития и путей. Но, несмотря на это, горцы все почти до единого стали на сторону революции, инстинктивно ожидая от нее уничтожения политического, национального и экономического гнета и неравенства". Владимир Тольц: Это из составленного в конце 1920 года Казбеком Бутаевым обзора хозяйственно-политического положения горцев и хода борьбы за установление советской власти на Северном Кавказе. И я хочу спросить сейчас Павла Поляна: кто этот Бутаев? И действительно ли, что "горцы приняли февральскую революцию как радость, как сон в руку"? Павел Полян: Казбек Бутаев - это известный осетинский революционер, один из лидеров партии Кермен. А что касается радости принятия Февральской революции, "как радость, как сон в руку", но это, конечно, смотря какие горцы: богатые они или бедные, горные или равнинные, аульские или городские - от этого зависит очень многое. Сравните два лозунга: уравнение в гражданских правах плюс единая неделимая Россия, то есть "гудбай" не то, что национальная независимость, даже национальная государственность и какая-нибудь автономия. Это одна позиция, белогвардейская, деникинская позиция. А вот позиция другая: право нации на самоопределение, то есть национальная свобода, автономия, как минимум, диктатура пролетариата, "гудбай" свобода личности, - не будет демократии, но это не так страшно для горских народов, внутренней свободы хватало у каждого, а внешней не было и не требовалось. Добавьте зато сюда тезис о переделе земли - это для горца звучит крайне не абстрактно, это означает для него шанс отнять и занять казачьи земли и станицы. И понятно, какой музыкой звучали в их ушах именно большевистские лозунги. Большевистская риторика была та риторика, в которую хотелось гораздо больше верить, чем в риторику деникинской пропагандистской машины. Другое дело, что между риторикой и практикой различия стираются, между обоими этими полюсами, но вплоть до неразличимости. Вообще вопрос не совсем так стоял: красные или белые - кто из них привлекательней? Сами горцы были третьей независимой мощной силой, точнее, их разнообразная религиозная элита, которая представляли их князья, беки, шамхалы, муллы, шейхи, имамы, высшие офицеры, имелись в то время и первые олигархи, промышленники, Тапа Чермоев, который возглавлял несколько правительств Горской республики. Они с удовольствием подхватили бы из ослабевших российских рук реальную власть на местах. Но была еще и четвертая сила - казаки. И вот между этими четырьмя силами собственно и разыгралась северокавказская версия общероссийской трагедии под названием "гражданская война". Владимир Тольц: Павел, я хотел бы, чтобы вы поведали сейчас нашим слушателям о причудливом порой взаимодействии и переплетении этих сих и интересов. Насколько я понимаю, на Северном Кавказе стабильной власти в те годы не было, стабильной была только борьба за власть! Павел Полян: Чистая правда. Посмотрите сами: парад суверенитетов на Северном Кавказе начался довольно рано, еще весной 17-го года, как раз после Февральской революции до Октябрьского переворота, причем начался на удивление мирно. В апреле 17-го года в Грозном прошел съезд чеченского народа, охвативший весь спектр политической палитры от промышленников-капиталистов и мулов до большевиков. И очень интересно, что съезд избрал демократическим образом председателя Чеченского национального совета социал-демократа Ахмет-Хана Мутушева. Но этот социал-демократ был вполне националистического толка, но, тем не менее. И это все свидетельствовало о довольно высокой степени внутричеченского единства и согласия на данный исторический момент. В мае 17-го года, через месяц, во Владикавказе состоялся Первый северокавказский конгресс, образовавший своего рода учредительный комитет по созданию Северокавказской республики. Сначала этот оргкомитет не претендовал ни на какие властные функции, он декларировал полную лояльность центральному Временному правительству, к которому был близок и политически, но, тем не менее, стремление объединить всех горцев Северного Кавказа в единую автономию под российской эгидой тогда вполне обозначилось. И во главе этого оргкомитета, во главе этого ЦК встали чеченский нефтепромышленник Абдул Чермоев, кумыкский князь Капланов и ингушский лидер Джабагиев, а также несколько осетинских деятелей. И в сентябре был сделан следующий шаг: Второй Северокавказский конгресс утвердил временную конституцию будущего государства, и именно государства. Потому что в ноябре, когда на берегах Невы пальнула "Аврора", час самоопределения пробил и на Кавказе. Именно тогда была провозглашена Горская республика в декабре 17-го года (то есть каждый месяц происходило по чему-нибудь серьезному), на основе ее правительства было обосновано временное терско-дагестанское правительство, издавшее конституционно-монархическую декларацию. Оно отложило все вопросы конституционного значения до созыва краевого учредительного сейма, а сейм не состоялся. Тем не менее, номинально это терско-дагестанское правительство просуществовало до начала марта 18-го года, когда его ликвидировали большевики. С начала 18-го года советское государство ставит уже свои первые эксперименты на территории Северного Кавказа, и административной формой бытования советской власти стала советская республика. А что касается чеченцев, то из попытки их консолидации так ничего путного не вышло, они раскололись на два лагеря, причем каждый из двух лагерей имел внутреннюю интенцию раскалываться дальше на следующие два лагеря. Владимир Тольц: Чтобы не утомлять слушателей политическими подробностями далекого прошлого, позвольте мне, Павел, конспективно пересказать ту последовательность происходившего, которую вы проследили в своей работе. В начале 1918 года в Урус-Мартане прошел Второй Съезд чеченского народа, выступивший одновременно против Горской республики и против программы большевистской советизации. Был избран новый высший орган власти в Чечне - Меджлис с местопребыванием в селе Старые Атаги. (Поразительно, но вся эта "историческая география" и сегодня у нас на слуху!...) Председателем Меджлиса некоторое время оставался А.Мутушев, ратовавший за светскую демократическую республику в Чечне, однако большинство в Меджлисе стояло за создание шариатского исламского государства. В результате Меджлис раскололся. Вышедшие из него сторонники союза с социал-демократами России оказались членами чеченской делегации на Втором съезде народов Терека в Пятигорске и Владикавказе - съезде, 4 марта 1918 года съезд провозгласил советскую власть на Тереке. А 29 марта, после многотысячного митинга в ауле Гойты, советская власть была провозглашена и в Чечне. Павел Полян: Самым интересным и самым острым вопросом, пробным камнем, можно сказать, существования чеченской или вайнахской государственности, вайнахской самостоятельности стал вопрос о казачьих землях. Этот вопрос был очень громко поднят на Третьем съезде народов Терека в мае 18-го года в Грозном Шериповым и другими, и он запугивал большевиков, своих союзников, последствиями восстаний армии безземельных горцев, в том случае, если этих безземельных горцев не наделят землей. И казаки в свою очередь заигрывали с большевиками, предлагая им союз против горцев. Большевики сделали свой стратегический, хотя, на самом деле, тактический выбор, в пользу горцев был этот выбор, а не в пользу казаков. И отсюда та жестко враждебная позиция, которую они заняли по отношению к казачеству, и отсюда взаимная ненависть к советской власти у крепко обиженных ею казаков. Владимир Тольц: Но об этом мы будем еще говорить. Получается, в то давнее время на заре советской власти, ей, этой новой власти, приходилось постоянно выбирать, с кем дружить, с кем враждовать? Павел Полян: Да, а как же? - Лавировать, спотыкаться, вставать на ноги. Искать друзей и искать врагов - это великое искусство. Как раз Третий съезд народов Терека декретировал передачу земель горскому беднячеству и национализацию земли, недр и полезных ископаемых. Кроме того, он санкционировал переселение казаков станиц Тарской, Сунженской, Аки-Юртовской и Фельдмаршальской, в Пятигорске казачий отдел и передачу этих земель ингушам и чеченцам-арцхоевцам или карабулакам. Мотивировалось еще это интересами ликвидации чересполосицы на суржинской линии. Владимир Тольц: Павел, мы сейчас сконцентрировались на позиции и действиях большевиков. Но ведь вы сказали, что существовали и другие силы на Кавказе, что же они делали в этот момент? Павел Полян: Что угодно, только не дремали. В мае 18-го года была провозглашена республика Союза горских народов Кавказа, провозглашена она была в Дагестане. И 11-го мая 18-го года она объявила о своей полной независимости и о выходе из РСФСР. И уже 8-го июня она заключила дружественный союз с Турцией, который, как, впрочем, и Германия, еще Австро-Венгрия, еще Азербайджан и Грузия - эти страны официально признали эту республику Союза горских народов Кавказа. В феврале 19-го года Владикавказ на короткое время во взаимодействии с ингушами был взят большевиками, и правительство Чермоева перебралось в эмиграцию в Тифлис. Не большевики, не красные, - белые стали ликвидаторами вот этой протурецкой автономии, опираясь на казачество, Деникин не стал мириться с горским сепаратизмом. Владимир Тольц: Из обращения генерала Деникина к выборным представителям чеченского народа: "Вы знаете, что большевики разрушили всю Россию, что благодаря им сейчас всюду голод и нищета. Вы видели эти толпы большевиков, которые не признают ни Бога, ни законного порядка. Чтобы бороться с большевиками, великой чести русские генералы Алексеев, Корнилов и др. создали Добровольческую армию; Добровольческая армия начала борьбу, чтобы уничтожить большевизм, завести в России порядок и дать народу свободу и мир. Мы хотели бы, чтобы всем народностям жилось хорошо, чтобы казаки не обижали чеченцев, а чеченцы казаков. {Вы знаете, что Добровольческая армия, которая в начале насчитывала 200 человек, разрослась в огромную армию, помогла Дону, освободила Кубань, Ставропольскую и Черноморскую губернии и закончила очищение всего Северного Кавказа.} Придя на Кавказ и освободив его от большевизма, мы думали, что встретим здесь друзей, но вместо этого со стороны Чеченского народа мы встретили войну. Вы понимаете, что нужно идти на север освобождать Россию. Мы не можем допустить, чтобы здесь в тылу оставался бы вооруженный народ, враждебный нам. Павел Полян: Прежде чем первому изданию многонациональной Горской республики предстояло растаять, она еще некоторый путь, серьезный путь прошла в те месяцы, которые она существовала. Ее эфемерная судьба пересеклась и породнилась с еще одной эфемерной государственной и антибольшевистской судьбой, я имею в виду казачий крестьянский совет Терской области, председателем которого был инженер и меньшевик Георгий Бичарахов. Очень интересная фигура. В начале июля 18-го года он открыто выступил против большевиков. При этом восставшие признавали советскую власть, сам Бичерахов поначалу являлся ее комиссаром, но требовали для себя право на самооборону, а еще позднее требовали созыва Учредительного собрания. И тогда созванный в Моздоке казачий крестьянский съезд объявил о создании временного терского народного правительства под председательством Бичерахова. И именно с деятельностью этого правительства оказались связаны необычайно роковые для казачества события, происходившие во Владикавказе и на Сунже между 10-м и 25-м августа 1918-го года. Владимир Тольц: Что же произошло тогда? Павел Полян: Казаки полковника Соколова, формально подчинявшиеся правительству Бичерахова, вместе с осетинами выбили из Владикавказа большевиков. Причем и те, и другие начали грабить ингушей в самом городе и близлежащих хуторах. Это была чистая авантюра в военном отношении, и после восьмидневных боев город был взят назад вторично большевиками и союзными им ингушами. Начались расстрелы казачьих офицеров и погромы, но на сей раз не ингушские погромы, а осетинские погромы. И казакам за это поражение пришлось заплатить необычайно дорого. Еще до взятия Владикавказа ингуши под руководством Джабагиева уничтожили Карский хутор и обложили три станицы - Сунженская, Тарская и Аки-Юртовская. Этим станицам был предъявлен ультиматум о сдаче оружия и о выселения в двухдневный срок за Терек. Земли при этом оставлялись без компенсации, но обещана была компенсация за постройки, за инвентарь, за скот, за урожай прошлого года (где-то 120 миллионов рублей) в обмен на гарантии личной и имущественной неприкосновенности. Станицы этот ультиматум были вынуждены принять и их выселение за Терек в район Моздока в станицы Архонскую, Ардонскую стало фактом вполне свершившимся. Если посмотреть на карту, то увидим, что эти две станицы рассекали надвое ареал проживания ингушского населения. Благодаря тому, что им удалось выселить казаков с этой территории, как бы произошло то, что они называли выравниванием, уничтожением чересполосицы, но за этим уничтожением чересполосицы, географическим событием даже вполне позитивно звучащим, стояла гомогенизация ареала расселения ингушей, то, что в общем-то стоит в основе мощных межэтнических процессов, не вековых, то, что на Северном Кавказе происходило: процесс русификации 150-200 лет и 50-70 лет дерусификации. Владимир Тольц: Вообще-то переход, как выражается, Павел Полян, к "тенденциям дерусификации", наметился еще раньше. В докладной записке, направленной Деникину войсковым атаманом Терского казачьего войска Вдовенко в октябре 1919 года автор сообщал о событиях еще осени 1917 года: "Первым долгом были совершенно разорены и ограблены цветущие немецкие колонии, богатые русские экономии и хутора Хасав-Юртовского округа, а затем крестьянские селения Хасав-Юртовского округа. В это же время чеченцами были сожжены узловая станция Гудермес, станция Кади-Юрт, Джалка, Аргунь и другие, и наконец на рассвете 29 декабря 1917 г. было произведено со стороны чеченцев организованное нападение на станицу Кахановскую - последний опорный пункт русского народа. Станица Кахановская, которая погибла, была сожжена и разорена до основания. На второй день после разорения Кахановской, 30 декабря 1917 года чеченцы произвели нападение на маленькую станицу Ильинскую. Казаки этой станицы отступили в станицу Петропавловскую, станица также была разорена и разграблена чеченцами. После этого, в январе 1918-го, разграблена и совершенно разрушена большая, беззащитная и безоружная слобода Хасан-Юрт. Когда во Владикавказе укрепилась большевистская советская власть, то с разрешения последней ингуши решили силою выселить казаков станиц: Сунженской, Аки-Юртовской, Тарской и хутора Тарского. Решение это было приведено ингушами в исполнение в августе месяце 1918 года. Хозяйства и богатые станицы были разорены, а казаки, не видя поддержки, ушли за Терек в г.Моздок. Ранее этого, еще в ноябре 1917, ингуши произвели нападение на станицу Фельдмаршальскую, которую зажгли со всех сторон и разрушили до основания. Казаки отступили в станицу Слепневскую. Таким образом, благодаря изменнической работе чеченцев и ингушей, Терское войско потеряло шесть станиц. Много погибло добрых сынов Терека, верных слуг матери России. Все имущество этих станиц досталось ингушам и чеченцам, которые почему-то убеждены, что все это им пройдет безнаказанно. Беженцы станиц Кахановской и Фельдмаршальской до сего времени проживают по разным станицам войска, не имея приюта, и влачат жалкое существование. Восстановление этих станиц до настоящего времени невозможно, так как и чеченцы, и ингуши, несмотря на предъявленные Вашим Высокопревосходительством требования и, не взирая на данные ими же самими клятвы, продолжают мечтать о выселении русских с Кавказа, и нападения, убийства и грабежи русского населения не прекращаются. Необходимы суровые меры. Русская власть должна проявить свою твердость в отношении туземных народов Кавказа и показать им, что все, что ни делается против великого русского народа, упадет на них же. Владимир Тольц: Мой вопрос Павлу Поляну: что вы думаете об этом документе? Павел Полян: Все, что в этом документе, который мы сейчас слышали, сказано чистая правда. По существу мы имеем дело с первыми прецедентами депортации на территории будущего СССР. Эти первые тысячи казаков и русских крестьян обернутся потом шестью миллионами депортированных за всю советскую историю. И, если хотите, это еще поворотный пункт процесса дерусификации России, процесса, который стремительно ускорился как раз в последнее десятилетие, чему мы являемся свидетелями, но начался его переломный момент как раз этот, по-моему, пункт исторический. Владимир Тольц: Я думаю, не только для меня, для многих наших слушателей это абсолютно новый факт получается, что первыми депортированными в советской истории оказались казаки и русские крестьяне, а депортационной силой - большевики в союзе с ингушами. Павел Полян: Да, получается так. Хотя точнее было бы сказать, что ингуши в союзе и с ведома большевиков, это был тактический или, как им казалось, стратегический союз. И надо отдать должное ингушам, никогда не слышавшим о геополитике, они проявили невероятное, по-своему гениальное социально-геополитическое чутье. Став ближайшими союзниками большевиков, они как бы выполнили свою национальную задачу - уничтожение той чересполосицы, когда их земли перемежались упомянутыми депортированными казачьими станицами. Интересно, как сформулировал это в сентябре 18-го года с горечью, и чуть ли не со слезами член Терского правительства Григорий Абрамович Вертеп: "Ингушетия, которая не имела своей государственности, но которая стоит у волшебного ключа, который отмыкает и замыкает двери Кавказа, обратила свое внимание на этот ключ. Ключ этот - город Владикавказ. И вот, "чтобы прочно овладеть им", протянулась Владикавказская линия. Кто владеет Владикавказом, тот владеет Терской областью. [...] Подступы к этому ключу против ингушей ограждали казачьи станицы и их нужно было убрать. Ингуши всегда учитывали важность обладания подступами к Владикавкакзу: когда была переселена Галашевская станица, ингуши немедленно арендовали у Войска эту землю и поселили там ряд хуторов. С начала революции ингуши усиленно стали беспокоить Тарскую и Сунженскую станицы, чтобы не дать им мирной жизни, и таким образом принудить их уйти. Далее, учитывая важность этого, ингуши первые заняли осетинскую сторону Военно-Грузинской дороги. [...] Так проводится план освобождения от влияния русской культуры, и, с падением Сунжи, уничтожилось влияние на Владикавказ. ..." Владимир Тольц: А как реагировало изгоняемое население на все эти акции? И как к изгнанникам относились большевики? Павел Полян: Понятно, что комфорта от совместного проживания с горцами ни у немецких колонистов, ни у русских крестьян, ни даже у казаков, которые набили руку биться и бороться с ними, не возникало, а возникало мощное желание на все плюнуть и уехать. Это желание было вожделенной целью, как раз стратегией дерусификацией края - не просто выселить, а заставить самих захотеть уезжать. Эту политику инстинктивно, а иногда осознанно горцы и проводили. Большевики с этой горской геополитикой солидаризировались в своих тактических интересах, поскольку она сулила им преимущества и союзников, пускай временных союзников, но все-таки сильных союзников в борьбе с их заклятыми врагами - с казачеством и с Добровольческой армией, которая была уже не за горами. Противодействовать этой горстке геополитике, кроме ее непосредственного объекта - казаков, мог, да и хотел в сущности только один Деникин. Он постоянно выставлял горцам различные ультимативные требования по возращению компенсации награбленного, его карательные отряды сами упражнялись в уничтожении горских аулов, но кое-что ему даже удалось. Осенью 1919-го года те казаки, о которых мы говорили, которых депортировали в 18-м году из их станиц, могли вернуться в отнятые у них станицы. И только после поражения Деникина казаки эти были выселены вновь, и станицы вновь стали ингушскими, то есть со второго захода. Владимир Тольц: Я снова хочу обратиться к уже цитированному нами документу - к тому, что заявил Деникин в марте 1919-го года "представителям чеченского народа": "Генерал Ляхов предъявил чеченцам те требования, при которых возможно полное примирение. Вот вкратце то, что было им потребовано: 1)Подчиниться управлению Добровольческой армии, сохраняя внутреннее самоуправление. 2)Выдать красноармейцев - главарей большевиков и абреков. 3)Выдать всю артиллерию и пулеметы. 4)Выдать все награбленное и увезенное в Чечню красноармейцами. Возвратить все похищенные железнодорожные материалы. 5)Доставить на ближайшие станции и в аул Алды продовольствие для войск за справедливую плату. 6)Возвратить разграбленное имущество Ново-Грозненских промыслов и назначить для их охраны 100 человек при офицере, так как чеченцы от этих промыслов будут иметь доход. 7)Возвратить жителям Грозного все свезенное в Чечню на хранение их собственное имущество. Но требования эти не были выполнены, и вот вновь началось ненужное кровопролитие. Что же вам надо? Исходя из своих стремлений, Добровольческая армия не желает никакого угнетения, ничего от вас не отнимает. Ваши земли будут принадлежать вам и ваши права на часть промыслов будут за вами обеспечены. Чтобы в полной мере были обеспечены интересы вашего народа, правителем Чечни будет лицо, выбранное вами. Правителем всех горцев будет лицо, выбранное всеми горскими народностями. Помощником командующего генерала Ляхова будет также выбранное горцами лицо, при нем горский совет; они будут следить, чтобы ваши интересы были за вами обеспечены. Теперь я еще раз спрашиваю вас: что вам нужно? [...] Если вам будет обеспечено внутреннее самоуправление - что же вам еще нужно? Можете ли вы порвать с единой Россией и жить своей самостоятельной жизнью? Если все народы Кавказа будут жить своей собственной жизнью и не считаться со своими соседями, кроме резни, ничего не выйдет. Я последний раз задаю вам вопрос - мир или война? Если вас уверяют, что у Добровольческой армии недостаточно сил, чтобы справиться с вами и навести порядок, то это вас обманывают люди, которые сами стремятся к власти и которые не жалеют ни вашей крови, ни вашего имущества, ни ваших аулов. От всего сердца я предлагаю прочный мир. Но помните, что Россия никогда не забудет тех, кто в тяжкие дни борьбы с большевизмом будет бороться против нас. Я предлагаю вам посоветоваться и через некоторое время дать ответ". Владимир Тольц: Вот еще один красноречивый документ - Донесение заместителя Командующего и Начальника Штаба Добровольческой армии Маслова помощнику Главнокомандующего генералу от кавалерии Драгомирову. "г.Пятигорск 22 марта 1919 г. № 3123 Секретно ПОЛИТИЧЕСКАЯ СВОДКА К 15 МАРТА Доминирующим политическим событием последнего времени является чеченский вопрос, ныне обострившийся до вооруженной борьбы между нами и чеченцами. Вопрос этот стал на очередь со времени занятия нами Грозного и непосредственного соприкосновения с Чечней. Сведения первого периода указывали на благожелательное отношение к Добровольческой армии населения Чечни. Но уже с места появились признаки неблагожелательного отношения к нам Горского правительства, ясно боявшегося утерять свое значение, вернее свое место с прибытием Добровольческой армии. [...] Когда наши войска подошли вплотную к пределам Ингушетии, то они встретили упорное сопротивление. На наш ультиматум ингуши ответили вооруженным выступлением, что принудило нас нанести несколько ударов по разным пунктам Ингушетии, коими, несмотря на отчаянную защиту ингушей, их сопротивление было сломлено и войска наши начали угрожать центру их - Назрану. Это обстоятельство принудило ингушей изъявить покорность и принять наш ультиматум теперь уже более суровый. [...] Надо сказать, что, в общем, чеченцы плоскостные настроены были миролюбиво к нам, этому, кроме других причин, способствовало наше непосредственное соседство, а потому и непосредственная угроза их жилищам, но зато неблагоприятным обстоятельством было то, что именно в плоскостной Чечне, главным образом в районах аулов Гойты и Шали сосредоточились сильные группы большевиков, скрывшихся от нашего преследования. Естественно, эти большевистские группы вели сильную пропаганду борьбы с Добровольческой армией и этим значительно аннулировали миролюбивое настроение массы плоскостных чеченцев. Напротив, нагорная Чечня, находясь вне сферы ВЛИЯНИЯ Добровольческой армии, настроена к нам более враждебно. 8 марта ввиду не последовавшего от Горского правительства согласия на принятие наших условий, нашими частями было произведено частное наступление на аул Гойты, один из центров большевизма, причем чеченцам было заявлено, что это выступление делается исключительно против большевиков, а не чеченских народов. Вследствие превосходных сил чеченцев, выступивших со всех сторон на защиту Гойты, наш отряд должен был отойти к Грозному. 10 марта в ауле Шали собрался съезд чеченцев, на котором одна часть их наиболее миролюбивая предлагала выполнить поставленные условия и выдать нам большевиков, но другая часть более воинственно настроенная одержала верх, чему способствовало и прибытие на съезд Председателя Горского правительства Пшемахо Коцева, агитировавшего за невыдачу большевиков и за вооруженное выступление. С этого времени движение против нас приняло более резкий характер и стало проникать по-видимому в Ингушетию, оказав влияние на настроение нагорной части ее. Горское правительство, решив не уступать нам, предприняло и шаги для усиления себя извне. Имеются сведения, что оно обратилось за содействием к Азербайджанскому правительству и к Грузии, которые будто бы обещали поддержку. [...] Одновременно Горское правительство обратилось к Английскому командованию в Баку с протестом против действий Добровольческой армии; сведений нет, получен ли ими ответ; по сведениям из частных источников самого последнего времени будто бы Английское командование предупредило это правительство о том, что англичане в союзе с нами, и что чеченцам и дагестанцам не следует выступать против Добрармии. [...] Ныне обстановка с Чечней, безусловно, серьезная, характер ее острый. Чеченцы, как всякий восточный народ - народ впечатления и первые удачные действия могут оказать влияние на совершенный поворот настроения. Но вместе с тем наши, хотя бы малые неудачи, подымут их дух и затянут борьбу, дав уверенность в себе. Так как Чечня может выставить сравнительно большие силы, а характер местности, лесисто-гористый, способствует им, ослабляя значение отсутствия у них организованности, то для решительной борьбы с Чечней потребуются немалые силы, не менее корпуса. Как выше упоминалось, в Ингушетию проникла уже агитация борьбы против Добрармии и в нагорной ее части имеет успех, и таким образом здесь не исключается возможность выступления против нас, к чему мы должны быть готовы. Владимир Тольц: Сейчас, когда мы ознакомились с этой оценкой командования Добровольческой армии, я вновь обращаюсь к историку Павлу Поляну: а вы-то что думаете, как развивались отношения белых с чеченцами? Павел Полян: Развивались, знаете, хуже некуда, отвратительно развивались. Добровольческая армия попыталась все-таки с помощью горского правительства установить какой-то уровень лояльности отношений своих с чеченцами. Но между несостоявшимися союзниками, я имею в виду деникинскую армию и правительство Горской республики, взаимное недоверие, раздражение с каждым часом росло. И, видя это, Деникин, а, точнее, тот, кого он послал своим посланником в Чечню, генерал Ляхов, отдал приказ генералу Шатилову наказать несколько чеченских аулов. И Коцев, который явился на переговоры с Ляховым в Пятигорск, выслушал ультиматум: сложить полномочия, переподчинить Добровольческой армии поставленную горским правительством администрацию, и сказать горцам - все, покоритесь, пришла новая, навсегда мощная сила! Но от этой участи и чести Коцев отказался. Деникин, уже вступивший в зону расселения чеченцев, к марту 19-го года заполучил в их лице отличного первоклассного врага. Трения и стычки, которые уже были, погромленные аулы, все это переросло в упорную вооруженную борьбу. Горское правительство, как это видели в штабе Деникина, встало по отношению к Белой армии в открыто враждебную оппозицию, не в тайную оппозицию, а по отдельным вопросам горцы стали ближе и ближе сходиться с большевиками, отряды которых в этих двух аулы Гайты и Шали по-прежнему базировались. И когда собрался в Шали съезд чеченцев, на котором выступил Коцев, то там звучали лозунги и призывы к борьбе с Деникиным. Это одно. Но еще существеннее, что на войну с горцами решился и сам Деникин. Не веря в прочность мира, который существовал на бумаге, потому что некий съезд, на который приезжал Деникин и выступал перед старейшинами чеченскими, состоялся, все ему было обещано, все старики кивали головами, Деникин потребовал от них сформировать чеченскую дивизию для использования на других фронтах. Тайная мысль понятна: чтобы не было боеспособных частей здесь, на этом фронте. Конечно же, чеченские представители все тут же согласились, покачали головами, приняли все требования отдать награбленное имущество, многое другое, выслушали добрые напутствия, заверения терского атамана генерала Вдовенко, утвердили правителем Чечни генерала Алиева, все, что Деникину захотелось. На самом деле шла та партизанская война, которая не новость в этих краях. Никакой чеченской дивизии, никакой ингушской бригады сформировано не было, не были выданы деникинцам большевики, даже это было обещано, но ничего этого не произошло, и не прекратились отношения чеченцев с горским правительством Коцева, которое подпитывало их оружием, подпитывало их деньгами. Так что выражение покорности было чистой формальностью, а на самом деле прочного и вообще никакого мира не было. Уже в апреле-мае 18-го года в политических сводках ОСВАГа, ОСВАГ - это что-то среднее между контрразведкой и репрессивными органами в Доброволии, замелькали имена шейхов-бунтовщиков Узун-Хаджи и Али-Хаджи Мутушева. Владимир Тольц: Замечу для наших слушателей - это знаменитые бунтовщики того времени на Кавказе! Павел Полян: В общем-то они укротили Деникина. В июне 18-го года в Дагестане, в августе в Чечне и Ингушетии вспыхнуло мощное вооруженное восстание, по обыкновению зародившееся в горах, а перекинувшееся потом на плоскость. Карательные экспедиции добровольцев против восставших успеха не имели никакого. И в начале осени возглавивший восстание шейх Узун-Хаджи контролировал всю горную часть не только Чечни и Дагестана и Ингушетии, но даже Кабарды и Осетии. На плоскости его власти не было, ему там противостоял союзный Добрволии двухтысячный отряд Чуликова. Но самыми активными и ожесточенными участниками восстания стали ингуши из аулов, разрушенных деникинцами в июне. В сентябре 19-го года Узун-Хаджи заново провозгласил независимость Северного Кавказа и основал в ауле Ведено северо-кавказский эмират, теократическое шариатское государство, срисованное с имамата Шамиля. Политическая программа этого государства, - это была программа религиозного панисламизма, - она не имела никаких точек соприкосновения ни с коммунистической доктриной, ни с доктриной единой неделимой России белых, естественно. Но, несмотря на это и, несмотря на те связи Узун-Хаджи с Турцией, Германией, Грузией и Азербайджаном, которые за ним стояли, сработал тактический принцип: враг моего врага - мой друг. И северокавказский эмират немедленно был признан большевиками, оказавшими Узун-Хаджи как врагу Деникина немалую помощь, в том числе военную. Интересно, что наряду с чеченскими, ингушскими, дагестанскими отрядами, в войсках эмира была так называемая Пятая Красная армия под руководством видного большевика Николая Гикало. В декабре 19-го года после многомесячной отсидки в горном ауле Шатой отряд Гикало спустился на равнину и именно ему принадлежит основная заслуга в разгроме регулярных белогвардейских войск и отрядов комитета по очищению Чечни от банд Узун-Хаджи, отрядов, которыми руководил верный деникинцам Чуликов. Я уже говорил, что оттягивание на себя по меньшей мере трети военной силы Деникина, кавказские горцы и все эти события, о которых я говорил, они очень серьезно поспособствовали конечному разгрому Добровольческой армии большевиками - треть армии здесь на Кавказе, остальные две трети воюют в европейской России. В феврале 20-го года под ударами 11-й армии большевиков Деникин вынужден был окончательно покинуть Терскую область и Дагестан, и когда он уходил, он уже таким высокомерным и авторитарным, как в момент появления в этом регионе, не был. Он заявил об отказе от претензий на диктаторство, он заявил о добровольном подчинении южно-русскому правительству, в свою очередь отчетному перед Верховным кругом Дона, Кубани и Терека, но все эти слова, все эти заявления тоже были по-своему пустой риторикой. В общем-то свой исторический шанс, свое историческое время на Северном Кавказе он уже и упустил и прожил. Вскоре после этого в марте 20-го года большевики ликвидировали довольно тихо и сам северо-кавказский эмират. Узун-Хаджи получил почетный пост муфтия Кавказа и через три месяца как-то удивительно своевременно умер, избавив большевиков от такого непонятного, неприятного и чуждого им союзника. Владимир Тольц: К тому времени - к моменту кончины муфтия Узун-Хаджи - Гражданская война на Кавказе (если традиционно разуметь под этим боевые действия и противодействия регулярных воинских формирований) завершилась. Что же знаменовало это для горцев? - спрашиваю я историка Павла Поляна. Павел Полян: После окончания гражданской войны на Кавказе, многие проживавшие там народы ощутили вкус, пусть декоративной, но собственной государственности, пусть в условиях условных, случайных, но все-таки в своих границах. И советская власть, установившаяся на Северном Кавказе в феврале-марте 20-го года, и в общем-то уже не упускавшая формально этой власти из рук, очень долго не могла нащупать собственные организационные формы и приступать к государственному строительству. Она многое заимствовала из того опыта, который накопился за эти два-три года сумятицы гражданской войны. Владимир Тольц: Насколько я понимаю Павла Марковича, речь идет о первых опытах "государственного социалистического строительства": в ноябре 20-го была образована Дагестанская АССР, в декабре - Кубано-Черноморская область с центром в Краснодаре, в январе 21-го - Терская губерния с центром в Георгиевске, и наконец, тогда же в январе Горская АССР со столицей Владикавказ. Расскажите о ней чуть подробнее, Павел! Павел Полян: Это было очень интересное государственное образование, оно родилось на Горском учредительном съезде, Владикавказ 20-го января 21-го года. На нем главным гостем был нарком по делам национальностей Иосиф Сталин, он сделал доклад о принципах мирной национальной политики власти. Он заявил там, что центральное советское правительство признает полный внутренний суверенитет и независимость горцев, то есть то, за что они боролись веками, и рекомендовал учредить единую Горскую советскую республику с широкой автономией для осуществления вековой мечты горских народов, мечты о создании собственного независимого государства. Учредительный съезд его выслушал и все же выставил два своих условия. Первое условие - основным законом Горской республики будут признаны шариат и адат без вмешательства центрального правительства в горские дела. Второе условие - все ранее отобранные у горцев земли будут возвращены обратно. Сталин оба эти условия принял, и после этого делегаты формально признали советскую власть в Москве и провозгласили Горскую автономную советскую социалистическую республику. Что ни говори, довольно-таки причудливая республика с советской эмблемой на знамени и шариатской конституцией в реальной жизни. Во всех правительственных учреждениях, в школах, других публичных местах по приказу самих же большевиков вместо Ленина и членов политбюро появились портреты Шамиля и его наибов. Ряд казачьих станиц по прямому приказу Сталина и Орджоникидзе был переселен внутрь России - это как раз вторая депортация, а чеченцам и ингушам были возвращены те земли, которые они считали исконно своими, не считая тех, которые уже сами захватили в явочном порядке. Ну что ж, эта покладистость большевистская власти станет понятна, если ее рассматривать в контексте этнополитических и социальных обстоятельств на Кавказе после их победы над белыми. Это была победа, повторяю, над белыми, но не над горцами. Это была победа с помощью горцев над врагами горцев белыми, но это никоим образом не было победой над самими горцами. И, более того, красные как бы поменялись с белыми местами: теперь уже не они скрываются у горцев, а от них скрываются у чеченцев в горах те или иные видные деникинцы, распуская провокационные слухи. То есть все поменялось, все стало наоборот. Интересно, что вскорости дошло и до восстаний антибольшевистских. Оказалось, что сформировать из чеченцев приданные и преданные себе отряды большевикам было ничуть не легче, чем белым. Чеченцев, стоящих на советской платформе по убеждениям, было совсем немного, да и в общем-то все равно даже их не назовешь убежденными большевиками, потому что они занимали выжидательную, в некотором смысле двурушническую позицию, не зная, как дальше повернется, не возникнет ли еще какая-нибудь новая сила. Теперь уже с бандитизмом ассоциируют чеченцев не белые, а большевики, различая при этом разные виды, сорта, так сказать, бандитизма - бытовой, преследующий целью исключительно грабежи и разбой, и бандитизм политический, хорошо организованный и преследующий далеко идущие антисоветские цели. Владимир Тольц: О так называемом "экономическом" и "политическом" бандитизме и чеченских восстаниях 1920-х годов речь пойдет уже в следующих передачах. А сейчас я хочу напомнить, что в этой передаче из цикла "Чечня и Имперская власть" вы слышали рассуждения исследователя чеченской истории Павла Поляна. Поскольку обсуждаемые нами проблемы вызывают у вас много вопросов, мы намерены ответить на них в заключительной передаче цикла. |
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
