Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
15.12.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[19-09-04]
Разница во времениАвтор и ведущий Владимир Тольц Голоса августаВладимир Тольц: Мне уже приходилось как-то говорить в этой программе о необъяснимой повторяемости: после 17-го года август превратился роковой месяц в российской истории. Первое это подметила, кажется, Ахматова, по судьбе которой август не раз проехал колесами тюремных "марусь", прогремел расстрельным выстрелом и партийными гонениями. Позднее о том же говорил и пел, в том числе и в передачах Свободы, Александр Галич. - Поэты часто тоньше, чем, скажем, историки, чувствуют "Zeitgeist", "дух времени". Да и в новейшей общероссийской судьбе август не раз грохотал то интервенцией в Чехословакию в 1968-м, то путчем 1991-го, то дефолтом 1998-го, а в 2000-м, трагедией подводной лодки "Курск" и пожаром на Останкинской телебашне. В истории нашего Радио август напротив - звездное время. В разные годы именно в этом месяце ее рейтинги, популярность у слушателей стремительно возрастали. (И это как раз вполне объяснимо.) Августовские передачи Свободы и звучавшие в них голоса и словечки запоминались надолго, цитировались, обсуждались... Многие из них стали частью нашей продолжающейся истории. И сегодня я решил напомнить некоторые из них. Диктор московского радио (фонограмма 19.08.1991): Заявление российского руководства. В связи невозможностью по состоянию здоровья исполнения Горбачева Михаила Сергеевича обязанностей президента СССР и переходом в соответствии со статьей 127.7 Конституции СССР полномочий президента Союза ССР к вице-президенту СССР Янаеву Геннадию Ивановичу, в целях преодоления глубокого и всестороннего кризиса, политической, межнациональной и гражданской конфронтации, хаоса анархии, которые угрожают жизни и безопасности граждан Советского Союза, суверенитету, территориальной целостности, свободе и независимости нашего отечества, исходя из результатов всенародного референдума о сохранении Союза Советских Социалистических Республик... Владимир Тольц: Так в ночь на 19 августа 1991 года на московском радио и телевидении начался знаменитый "танец маленьких лебедей", завершившийся к концу года упразднением советского союза. ... ввести чрезвычайное положение во многих местностях СССР на срок шесть месяцев с 4 часов по московскому времени 19 августа 1991 года... Владимир Тольц: Много спустя один из тех, кто зачитывал в эфир на московском радио документы ГКЧП - Илья Ефимович Прудовский рассказывал мне. Илья Прудовский: Когда я пришел в эфир, а у меня по сетке должен был быть обзор центральных газет, во множественном числе - газет, а вышла в этот день одна газета, газета "Правда" и с одним единственным материалом, то есть обзора как такового быть не могло. А что же обзирать? Состояние жуткого дискомфорта, что ты не понимаешь, что происходит, а ты должен читать, и не только человеческий дискомфорт, а тут еще профессиональный. Я не знаю, как это читать, я не могу этого делать. Нет, это не просто пойдет материал, а он пойдет именно как обзор центральных газет. Никто мне не пишет никаких текстов, в другое время бы написали, но тут все растеряны. И я выхожу в эфир и говорю: "Московское время девять часов, мы передаем обзор центральных газет. Сегодня из центральных газет вышла только газета "Правда". Из ее материалов, точнее, материала вы узнаете и причину того, что я познакомлю вас с одним материалом, который называется (я не помню сейчас название этого огромного на всю газету материала о ГКЧП). Владимир Тольц: К тому времени, как Илья Прудовский зачитывал на московском радио документы ГКЧП, Радио Свобода уже вовсю комментировало их. Один из комментариев тогдашнего директора Русской службы Владимира Матусевича завершался так:. Владимир Матусевич (фонограмма 19.08.1991): Михаил Горбачев, быть может, самая великая, самая трагическая фигура нашего столетия. Человек поначалу полуосознанно, постепенно е с большей целеустремленностью бросивший вызов матери своей - партии, матери своей - системе и ею поверженный. Сегодня сознаешь, что он был честнее, наивнее, человечнее, чем то казалось. Казалось - вот политинтриган, тактик-иезуит высшей марки. Где там! Прощайте, президент Горбачев. Простите, Михаил Сергеевич. Владимир Тольц: Пройдет время, и в одной из программ Радио Свобода прозвучит голос и Михаила Горбачева. Михаил Горбачев: Я не забывал две вещи, что случай приводит людей к такой ситуации, к такому положению, в котором я оказался, стечение обстоятельств. Когда сейчас расшифровывают записи, что я говорил на закрытых заседаниях, уже три с половиной тысячи опубликованных (Владимир Тольц сейчас поглядывает, как бы туда пробраться. - Не получится!), там, конечно, Горбачев не сахар. Я думаю, как бы опубликовать, чтобы не войти в противоречие с законом об охране секретов. Что-то мы найдем, надо, чтобы люди знали и видели. Столько россказней всяких о себе наслушался я, правда, не обращаю внимание, но реагирую и раздумываю. По-разному можно относиться. У меня другой взгляд - для меня это было всегда ложью. Общение с людьми, разговоры напрямую. Владимир Тольц: Рассказ об этих "разговорах напрямую", предшествовавших событиям 19 августа, прозвучал еще в одной из августовских передач Радио Свобода. Владимир Тольц (фонограмма 19.08.2000): Радио Свобода. Главный проект. Об августовских 91 года событиях в крымском Форосе 9 лет спустя дочь последнего генсека КПСС Михаила Горбачева Ирина. Ирина Горбачева: Сначала папа сказал, что он отверг все предложения, согласие о передаче своих обязанностей. Сказал, что он на это никогда не пойдет, что мы должны готовиться или к изоляции или к какому-то воздействию. Было ничего непонятно, когда вообще отрезан от мира и нет никакого сообщения. Потом нашли транзистор, который оказался работающим, но там ведь ничего не было 18-го. Потом потихонечку стала информация внутренняя стекаться, оказалось, что Черняева не выпустили, девушку-стенографистку не выпустили, медсестру не выпустили, которые находились в соседнем санатории. Потом оказалось, что Медведев исчез. Во что это выльется и что это будет, было непонятно. Потому что, если он отказался, то есть он сразу поставил в то, что они должны без его участия какие-то решения принимать. Мы не знали, будет ли продолжение или они остановятся. То есть первая ночь была совершенно непонятной. Владимир Тольц: Утром 19 августа 91 года, когда Члены ГКЧП еще готовились к своей знаменитой с дрожащими руками пресс-конференции, на Свободе уже вышел в прямой эфир выпуск программы "В стране и мире". Савик Шустер (фонограмма 19.08.1991): В эфире информационная программа Радио Свобода "В стране и мире". Специальный выпуск. Прямой эфир. У микрофона Савик Шустер. Здравствуйте. Примерно полтора часа назад президент России Борис Ельцин распространил на пресс-конференции обращение к гражданам России следующего содержания: "Призываем граждан России дать достойный ответ путчистам и требовать вернуть страну к нормальному конституционному развитию. Безусловно, необходимо обеспечить возможность президенту страны Горбачеву выступить перед народом...". Владимир Тольц: В тот день количество наших слушателей в России резко возросло. С утра из Белого дома в прямой эфир пошли репортажи Михаила Соколова (он был первым!) и Андрея Бабицкого. Андрей Бабицкий (фонограмма 19.08.1991): Прибыл в Верховный совет РСФСР где-то около восьми часов утра, когда все еще было достаточно спокойно. Где-то с десяти часов утра по набережной и по Калининскому мосту на Кутузовский проспект стали непрерывно передвигаться колонны боевой техники, в основном БТР. Сейчас, в данный момент к зданию Верховного совета подъехало около 15 танков, которые стоят у главного входа, у первого входа. Их окружило огромное количество людей. И не совсем понятно, что там происходит: то ли они не дают пройти этим танкам, то ли танки просто здесь должны были остановиться. Владимир Тольц: В августе 91-го нашим слушателям важно было узнать о том, как на введение в СССР чрезвычайного положения, на ввод в Москву танков и войск, реагирует мир. Особенно важна была для них реакция Чехословакии, куда советские танки вошли за 23 года до этого, в августе 68-го. Обо всем этом в прямом эфире Радио Свобода из Праги рассказывал тогда Ян Урбан. Ян Урбан (фонограмма 19.08.1991): Президент Вацлав Гавел, который час назад выступил по телевидению, напомнил и прямо сказал, что последние события в Советском Союзе не могут не вызывать воспоминания про эти темные исторические события 68 года, которые происходили как раз в эти дни. И по этому поводу он сказал: "Мы не можем иметь никаких иллюзий". Владимир Тольц: В августе 68-го западные "голоса" в Советском Союзе глушили особенно свирепо. Особенно, с 21-го, когда в Чехословакию на танках привезли "братскую помощь" Пражской весне. Через 30 лет об этом рассказывал в своей передаче из Праги Владимир Ведрашко: Владимир Видрашко (фонограмма 08.1998): В конце июля задержавшиеся в Чехословакии после учений "Шумава" советские части были наконец выведены с территории страны, но лишь для того, чтобы через месяц вернуться снова. Для интервенции в Чехословакию летом 68 года были сформированы силы вторжения численностью примерно в полмиллиона человек. Они включали в себя три армии: Первую танковую под командованием генерала Кожанова, 20 общевойсковую генерала Величко и 38 общевойсковую генерала Майорова. В операции принимали участие части и соединения Войска польского, венгерских и болгарских народных армий общей численностью около 25 тысяч человек. Пять дивизий народной армии ГДР дислоцировались вблизи северной границы Чехословакии. Социалистическое содружество демонстрировало свое единство. Карел Крил: Надо объяснить этим людям в Союзе, которые стояли во главе государства. "Вы уже здесь, братья, посланцы ночи, Владимир Тольц: Оцените: сколько же всего должно было произойти и измениться, чтобы в одной передаче, посвященной августу 68-го года, вместе с автором только что прозвучавшей песни Карелом Крилом выступил генерал Майоров, в 68-м командовавший одной из армий советских "железных голубей мира" Майоров: 18 августа я был приглашен на совещание к министру обороны, а на этом совещании присутствовало всего 18 человек. Там министр заслушивал о готовности к вводу войск. Предваряя совещание, министр обороны прямо сказал: ввод войск в Чехословакию будет осуществлен даже в том случае, если разразится третья мировая война. Владимир Тольц: Те, кто в августе 68-го, смогли сквозь вой глушилок все-таки пробиться к нашим передачам, могли услышать там вот что: Передо мной официальное сообщение агентства ЧТК: "На улицах Праги убито четверо и ранено 180 человек в стихийно возникших столкновениях населения с оккупационными войсками стран Варшавского договора". Или вот другое: "В центре Праги два часа была слышна стрельба из минометов, происходившая в некоторых районах города. Однако, по каким целям велся огонь - неизвестно". Или вот это сообщение: "В Братиславе один местный житель убит и трое ранено". Ии вот это: "В передаче радиостанции города Готвальд сообщается, что толпа чехословацких детей встретила оккупационные части войск камнями. Выстрелами войск по толпе было ранено двое детей школьного возраста". Выстрелы по детям. И это ложится новым пятном на наш народ. А виноват ли в этом народ? Кто командует, кто решает? Небольшая группа людей, группа в 10-12 человек, ну пусть группа в сто, в сто пятьдесят человек. Но разве они могут олицетворять наш народ? Владимир Тольц: Немного спустя олицетворением народа стала куда меньшая группа. 25 августа на Красную площадь вышли семь человек - Константин Бабицкий, Лариса Богораз, Вадим Делоне, Владимир Дремлюга, Павел Литвинов, Виктор Файнберг, Наталья Горбаневская. Позднее ее воспоминания передавала Свобода. Наталья Горбаневская: Плакаты я делала рано утром 25-го. Один был написан по-чешски: "Да здравствует свободная и независимая Чехословакия". На втором был мой любимый призыв: "За вашу и нашу свободу". Это лозунг тех русских демократов прошлого века, которые поняли, что не может быть свободен народ, угнетающий другие народы. Я подошла к лобному месту со стороны ГУМа, с площади подошли Павел, Лариса, еще несколько человек. Демонстрация началась. В несколько секунд были развернуты все четыре плаката. Я вынула свои и отдала ребятам, а сама взяла флажок. И совсем в одно и то же мгновенье мы сели на тротуар. Вокруг нас только начал собираться народ, а из дальних концов площади, опережая ближайших любопытных, мчались те, кто поставил себе немедленной целью ликвидировать демонстрацию. Они налетали и рвали плакаты, даже не глядя, что там написано. Я увидела как сразу двое, мужчина и женщина, портфелем и тяжелой сумкой били Павлика. На мгновение я обернулась и увидела, как бьют Витю Файнберга. Плакатов уже не было. Еще на бегу эти люди начали выкрикивать различные фразы, я расслышала только две: "Это все жиды" и "Бей антисоветчиков". Александр Галич (архивная фонограмма): И август-то как будто все тот же, как тогда. Владимир Тольц: Как известно, участников демонстрации обвинили в осуществлении "групповых действий, грубо нарушающих общественный порядок" и "распространении заведомо ложных измышлений, порочащих советский общественный и государственный строй". Дремлюга был осужден на 3 года лишения свободы, Делоне - на 2 года 10 месяцев. Литвинов, Богораз и Бабицкий "заработали" только ссылку - они ранее не были судимы, имели несовершеннолетних детей, и власть, лишь недавно стрелявшая по детям в Чехословакии, рада была проявить "гуманность". Еще одно проявление этой "гуманности" - Виктора Файнберга и Наталью Горбаневскую -признали "невменяемыми"... Через 23 года, в августе 1991-го эта "гуманная власть" пала. Вот один из тогдашних репортажей о "пире победителей". Дмитрий Волчек (фонограмма 21.08.1991): В час ночи, когда "железный Феликс" рухнул со своего пьедестала на Лубянской площади, перед собравшимися выступил Мстислав Ростропович. Мстислав Ростропович: В шесть часов утра моя дочка Ленка позвонила из автомобиля: "Отец, включай телевизор". "Что такое, почему телевизор?". "Говорят, перемена власти". Приказ номер один этих бандитов. Но я еще не понял, что это бандиты. Потом взяли "Лебединое озеро". Почему вдруг "Лебединое озеро", как-то не подходит к моменту? Прослушал "Лебединое озеро", потом думаю: посмотрю CNN американское. Посмотрел CNN. И там, как я эти будки увидел! Как услышал эти ответы! Я еще посмотрел на эти руки и подумал - конец России пришел. Я решил тогда, что на утро я уеду. Я написал письма Гале, оставил, Гали не было дома. И сказал своим, что я уезжаю, мне нужно пойти в банк, что-то еще сделать. Сам поехал на аэродром. Сел на самолет, прилетел в Москву. Меня таможенник спрашивает: "А виза у вас есть?". "Нет". "А почему нет? "Не успел". "А куда едете?". И тут один раз я наврал все-таки, я сказал: "Вы знаете, я еду на конгресс соотечественников". Он мне дает визу, пишет "на конгресс". И когда я понял, что я пройду, я ему сказал: "Милый, е... я этот конгресс, я еду в Белый дом". Владимир Тольц: Сколько меня, как редактора, потом корили за этот репортаж; его перепечатали в советских газетах, подчеркнув, что Свобода не постеснялась воспроизвести в эфир матерное слово. Но тогда мне казалось, что слова из песни не выкинешь, а Ростропович - не только гений, но и герой, редактированию не подлежащий... |
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
