Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
15.12.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[27-02-04]
Россия как цивилизацияГорюныАвтор и ведущая Елена Ольшанская
В передаче участвуют: В феврале 2004 года в Москве прошла двухдневная научная конференция, посвященная "горюнам" - так на протяжении многих веков называют себя жители нескольких сел, расположенных неподалеку от старинного города Путивля. Говорят эти люди по-русски, носят русские имена и фамилии, но не отождествляют себя ни с кем. Среди украинских белорусских и русских соседей горюны выделяются особенностями народных костюмов, некоторыми чертами речи и удивительным древним пением. Кто эти деревенские жители? Успеют ли ученые разгадать тайну их происхождения прежде, чем они растворятся в современном обществе? На научный симпозиум в Институт языкознания приехала наследница певческой традиции из села Лино'во Лукерья Андреевна Кошелева. Выступал также киевский археолог, "чистокровный горюн", Иван Тихонович Черняков. Елена Ольшанская: "Славяне, живущие по Днепру, называемые поляне и горяне, утесняемы будучи от казар, которые град их Киев и прочие захватив, собирали дани тяжкие ..." - "История русского государства с древнейших времен" Василия Никитича Татищева упоминается едва ли не как главный источник, когда речь заходит о так называемом "суб-этносе", или народности "горюнов". Речь, впрочем, заходит очень редко. Татищев жил в 18 веке, он был среди первых ученых нового, послепетровского времени. Серьезный научный интерес к крестьянству возник в России гораздо позже, лишь во второй половине 19 века, а в начале 20-го многое было уничтожено революцией. Тем не менее, не в густом лесу, не на острове, а в центре страны продолжали жить люди, которые по-своему пели, разговаривали, хоронили покойников, пока однажды их не заметили этнографы и удивились. Иван Тихонович Черняков - ученый, археолог, он родился и вырос в деревне, жители которой называют себя "горюнами". Иван Черняков: Когда маленький человек рождается, вряд ли он знает, кто он такой - горюн или украинец или русский. Это позже начинается, в пять-шесть лет, когда в селе ему доверяют гусей пасти, потом телят. Впервые, когда я пас телят, из соседнего села начали пацаны кричать: "Горюн, дудка, на горе у тебя будка!.." Наверное, тогда обидно стало. Дразнили, как мы говорим "йон", "йость" . Украинцев мы хохлами называли, а русские - это кацапы, а вот мы, горюны - мы отдельно, ни к тем, ни к другим не относимся. Елена Ольшанская: Повседневная деревенская речь сохраняет языковые особенности, унаследованные коренными жителями от далеких предков. По сходству и различию бытовых слов этнолингвисты вычерчивают карты расселения древних племенных групп. Иногда граница проходит внутри улицы современного села. Никто из нынешних потомков славян, кроме горюнов, не употребляет, например, "йость" как форму глагола "быть", не говорит вместо "он" - "йон". Для науки тут кроется серьезная загадка. Среди племен, населявших когда-то территорию Киевской Руси, известны северяне. Иван Черняков: Северяне упоминаются еще как одно из самых древних племен в византийских источниках 6-7 века нашей эры. Они почему-то оказались на Балканах, на границах с Византией, переселялись, воевали. Современная "переясловщина", "черниговщина", даже появился термин "черниговская северянщина", "переяславская северянщина". Ну и по Десне и по верховью Днепра земли занимали северяне. Было какое-то огромное объединение предгосударственное, хотя они не стали, так сказать, организаторами Киевской Руси, но было какое-то объединение очень мощное. И, наверное, из Переяславля, от северян пальма первенства перешла к полянским племенам, к Киеву. Поляне и горяне. Иоакимовская летопись, на которую впервые обратил внимание Татищев. Он считал, что горюны - это те древние горяне, которые упоминаются в летописи. Но это тоже не дает нам разгадки их имени. Горяне, кто они? Жители гор? Да, когда на Балканах ходили, где-то жили на верху в горах, могли назваться горянами. Другая версия - в этом районе, где жили северяне, наиболее лесистые участки местности для земледелия выжигались, подсечное земледелие, могли от этого прозвище получить. Другое мы знаем - в языческой религии огонь, Иван Купала - праздники, как правило, связаны с костром, как символом солнца. Тогда горяне - те, которые, возможно, имели отношение к жреческим, так сказать, функциям проведения таких крупных племенных праздников с разведением огня. Топонимику никто пока не изучал, вот слово "горынь", названия рек и так далее... А это стоит изучать. Вот, например, наш известный Змей Горыныч, думаю, имеет отношение к горюнам. Елена Ольшанская: Лукерья Андреевна Кошелева родилась и всю жизнь прожила в селе Линово Путивльского района. Это - граница Украины и России. Путивль - из древнейших городов Киевской Руси. Там на городской стене, по преданию, плакала Ярославна о плененном князе Игоре. Лукерья Кошелева: Когда я была мало'ю, были старые дедушка, бабушка, разговор был у их такой, рассказывали ж мне, что раньше иссылали сюда каторжников. И женщин иссылали, и мужчин иссылали. Хат не было', выкапывали себе землянки и в тех землянках нахо'дилися. По какому случаю назвали деревню Лино'во? Сильные снега, когда весною таеть вода, то с той стороны, с России, поступала валовая вода, сильная, и все на свете. Вода захо'дила в хаты к людя'м, и однажды очень большой приплыл "лин", рыба большая (линь). Вот. То этот лин зашел в хату, и назвали село Линово. Иван Черняков: Мы не боимся леса. Для всех других лес - это так, а для нас лес - родной, вот так говорила бабушка. Люди очень крепкие и устойчивые. Лечила травами, травами всякими. Вот она собирала. Грибов много было. Я помню, у нас бочки стояли с грибами, маслята, опеньки. Когда я в Путивльском педучилище первый раз познакомился со "Словом о полку Игореве", то удивился, что бабушка, если я немножко завирался, когда она меня спрашивала, говорила: "Ля'по бя'шешь!", то есть, врешь хорошо [См. передачу "Слава и плач" о переводе "Слова о полку Игореве" В.А.Кожевниковым]. И вот там, когда : "Не лепо ли ны, бяшетъ, братие, почяти старыми словесы трудных повестей о по'лку Игореве...?" Меня удивило, неужели горюны с 12-13 века донесли речь древнекиевской Руси? Нигде ни в одном селе я больше не встречал, чтобы так говорили: "ляпо бяшешь". Нигде это не сохранилось, а у нас сохранилось. То есть, у нас сохранились в речи очень архаичные, древние элементы. Вот чеснок, который растет на лугах - "скорода' ", слово греческое, откуда оно пришло к горюнам? Непонятно. Может быть, со времени похода северян в 6 веке на Византию? Это удивило еще Лихачева Дмитрия Сергеевича. В других селах нет такого названия лугового лука. Лукерья Кошелева: Я в 1924 году родилась, 26 декабря. В 1933 году начали строиться колхозы и начали людей, кто в колхоз не хочет идтить, прогонять из хат. Так получилося, еще были живы дедушка и бабушка, не хотели идтить в колхоз. Ну у нас забрали лошадь, корову, овечек, все забрали, зерно забрали, вот, картошку забрали, где была на поле еще некопанная, покопали. Зерно, какое посеянное, пожалти все. Вот. Мы осталися под открытым небом, никто нас не пускал ночевать. Одна женщина, ей уже теперь царство небесное, тетушке Ольге Толстошеевой - были у ей детки, такие, как я, была у нее дочечка, Анна, и сынок был. Ну она нас приняла и мы у нее были. А дома забирали коммунисты, кто-то сказал, что "задрипанные", прости, Господи . Даже говорили (мать у меня Ореховна) : "Ореховна, не обижайся, никто тебя не прогонял, власть тебя не прогоняла из хаты, а прогнала моя Меляновна", жинка его. А почему прогнала? Потому что наша была хата и рядом хата родителей ее. Сказала: "Прогони их из хаты, а я чтобы с родителями рядом жила". Забрали все, одежду забрали, платки, весь наряд. Уже я в школу ходила, погляжу, в материных платках ходят люди и в юбках. Юбки ж тогда были широкие, шерстяные, суконные, самые разные. Иван Черняков: Я закончил семь классов, поступил в Путивльское педагогическое училище и там столкнулся с тем, что про горюнов знали, что живут в районе, в Новой Слободе, Линово, Калищи, Бывалино и так далее, это отсталые люди. Это правда. Во время войны лет пять мне было, мужчин не было в селе, все ушли в партизаны. У отца было 13 братьев, вернулось только трое. Все детство не было у нас, скажем, обуви, мне плела лапти сестра. Ну ей это надоело, "я тебя научу", и она научила меня. Где-то лет в пять я научился сам плести лапти и плел до десяти лет, а, может быть, и позже. Сам плел и ходил. Разбились - следующие плету. Взял лыко, летом драли это лыко, а потом его размягчали в воде и плели. Вот, наверное, в Путивльском районе многие в лаптях ходили и в других селах, но почему-то считалось, что в лаптях ходят только горюны. В хозяйстве, скажем, мялки, прялки, в Линово горшечники самые знаменитые, горшки обжигали. То есть, это отсталые люди, люди прошлого. Смотрели немножко в педучилище как на каких-то колдунов, говорили, что нам присуще какое-то колдовство. Вот так я ощутил себя горюном. В дальнейшем поступил в университет, никому не говорил, что я горюн, да никто и не знал об этом. На Украине спросите, кто такие горюны, они удивятся, вряд ли знают. Елена Ольшанская: Горюнские села жили обособленной жизнью. Советская власть и война оставили на них свои страшные отпечатки. Иван Черняков: У нас не помню, чтобы была партийная организация. Мой дядька, председатель колхоза, ходя, здоровый, 2.15 рост у него был, бандюга самый настоящий. Все свои. Другое дело, в селе были такие порядки негласные. И воровали в колхозе и так далее, что-то скрыть надо. Если кто-то что-то скажет, то хата не выстоит. Я знаю, одного сожгли, так было. Куда-то что-то написал, его сожгли. И знаю другое: в 1947 году, говорят, что он был герой Советского Союза, партизан, забыл, как зовут, он пьяный был, запел песню: "Когда Ленин умирал, Сталину приказывал, чтобы хлеба не давал, сала не показывал". Кто-то ж накапал. Через два дня он исчез и не знаю, где делся, кто забрал. Наверное, приехали ночью, забрали. В начале войны Серега Стугин, вот я помню, ему было лет 20, ушел в партизаны, а его отец был в селе. Колхозы еще действовали, хотя немцы вступили, приезжали, и полицаи приезжали. Было колхозное собрание, что нужно отдать зерно партизанам. Его отец говорит: "Что они как собаки бегают? Пусть в других селах берут, что у нас все время берут зерно?". Вот только единственное сказал на собрании, и этого Серегу Стугина заставили... забрали отца, и он его расстрелял. Партизаны ж в селе не жили, они жили в лесу, а пришли ночью втроем, в том числе Серега, и партизаны заставили расстрелять отца вот за эту фразу. После войны он сошел с ума. Я не могу фильмы смотреть о войне. Почему? Потому что в 1942 году, когда бои с партизанами были, всех жителей села, кого немцы поймали, в окопе собрали, согнали, поставили два пулемета и стреляли. Мы упали первые. И лежали до конца дня. Мой сестре тогда было 15 лет. Она стояла рядом со мной, мама, тетка остались живы. Сестре двоюродной, она меньше меня на два года, ей в руку попала пуля, но осталась жива. Там еще раненых было с десяток, они остались живы. Наверное, человек 70-80 были мертвы, их кровь текла на нас. Немцы ушли, мы ж не знали, ушли или нет, мы лежали под этой кровью, пока не стало темно, потом оттуда выползли и ушли в лес. Я с тех пор всегда убегал от уколов. Для меня красная кровь невыносима - сразу становится не по себе. Запах трупной крови у меня остался на всю жизнь. Я думаю, слава Богу, что мне было шесть лет, что психологически я пережил не так остро, как если бы был взрослым человеком.Несмотря на это, я стал археологом, всю жизнь копал курганы и имел дело со скелетами. Но скелеты, кости, они не вызывали никаких таких ассоциаций со смертью. Кто копает скелеты, курганы, им наливают в череп вина, водки, и выпивают из черепа. Я этот курс прошел у старших товарищей. Это никаких проблем не вызывало. А кровь, укол - ассоциацию с этим расстрелом вызывают почему-то. Елена Ольшанская: Научная конференция, посвященная истории, языку и культуре "горюнов", была организована художницей Ниной Кибрик. Ведущий, известный лингвист Сандро Васильевич Кодзасов, огласил печальную статистику. В 1970-е годы, когда ученые только начали открывать этот суб-этнос, в шести горюнских деревнях кипела жизнь, строилась новая школа. Церковь и бывший Софрониевский монастырь были тогда закрыты, лежали в руинах. Сегодня они восстановлены при спонсорской помощи москвича, потомственного "горюна" Михаила Ивановича Мураева. Однако из 1,5 тысяч жителей села Линово спустя четверть века осталось 700 человек, вместо 300 детей в школе учится 60. Смертность, как и в большинстве нынешних деревень, в десять раз превышает рождаемость. Филолог и этнолог Светлана Михайловна Толстая, прошлым летом со своими студентами побывавшая в селах, где живут "горюны", обратила внимание на обычай хоронить покойников на огородах, до сих пор существующий в некоторых семьях. Иван Черняков: Сколько я помню, похороны деда, бабушек, прабабушек - хоронили на кладбище. А на огородах тоже хоронят. Почему? Трудно объяснить, он хозяин хаты, хозяин всего, и он должен быть здесь. Да, языческий взгляд. Как хозяина хоронят - этого участка, этого двора. В устройстве могилы тоже у есть отличие. Обычно как? Вырывают яму четырехугольную и ложут покойника в гробу. А у нас почему-то делают обязательно сбоку "подбой", отрывают яму, скажем, на метр пятьдесят, а потом сбоку вырывают каморочку, пещеру, туда ставят гроб, яма остается пустой, а гроб сбоку от ямы. Славянами я не занимался, а занимался более древними периодами - неолит, Поле, т.е., 5 - 6 века... Это было у скифов, случаи, но не закономерность. Эти "подбои" были в бронзовом веке, катакомбы были, целые камеры были для этого. Это олицетворяло дом их. Были подбои и в 15-16 вв до нашей эры, в раннем железном веке были подбои. У славян, я смотрел, эпизодически встречается, но такой закономерности, широкого распространения не было. Лукерья Кошелева: Пещеры уже бросили копать, потому что это неправильно. Когда могилку выкопаешь, так, а под бочок подкопают, а тут земли на могилку насыпют, а покойник сбоку. Другой, кто приедет могилку копать, копает там, и выкапывали гробы, покойников выкапывали. Поэтому запретили, чтобы не копали под бок. Сейчас уже копают могилочку ровненько, рядышком. А то - катают яичко, а по покойнику ходют. Хоронишь если на кладбище, там весь мир на кладбище. Если, к примеру, родителей не останётся, то кто другой пойдеть, покатает яйцо и помянёть родителя. В саду в огороде, если никого нема, то распахивали. Кто другой займеть усадьбу, распахивают и могилки, и все - ни звать, ни поминать. Но есть и сейчас, и сейчас у нас недавно хоронили одного: тут ровненько огородца немножко, а туда - сад, яр такой. И там в яру же родители раньше были захоронены, и там похоронили парня. Елена Ольшанская: Катание пасхального яйца на могиле родителей - один из поминальных обрядов. Иван Черняков: Во время войны песен было больше, чем во все другие времена. Я помню годы трудные, 1946-47. Работа от зари до зари была у мамы, конечно. Я телят колхозное стадо пас, где-то 160 телят вдвоем пасли. Уходили рано, солнце вставало, шли на работу. Не платили ничего в колхозе. Я помню, мать должна была даже. Копейки какие-то, по одной копейке за трудодень. Что такое копейка до реформы? Ничто, но никто никаких денег не давал. Но песни шли оттуда. Может быть, потому что тяжело было, может, потому что во время войны тоже было тяжело, мужчин в селе не было, все ушли на фронт или в партизаны у нас. Песен было много. И состязались кутки, прилепы, даже села состязались. Слышно было, особенно весной, когда вода идет весенняя с Русской возвышенности. Овраги у нас - Синий Лог, Яруга... Тишина...когда тепло становилось в конце апреля - в начале мая, то эта луна, которая шла от леса к лесу, села вдали... все было слышно. Куток с кутком состязалися, эти женщины, хоры. В каждом кутке был свой хор. Тто не то, что былорганизованный, просто женщины вечером, когда еще нельзя было на огороде копаться, да и в колхозе меньше работы было, пели, шли с работы и пели. Куток - это часть села. Лукерья Кошелева: Когда я еще была малою, как только праздник, воскресенье, суббота, то всегда у нас на улице и мужчины, и женщины всегда собиралися и пели песни на каждой улице. Выйдешь, послушаешь - везде крик. Песни поют всякие разные, старинные песни. Все умели петь, и мужчины и женщины. Кто с радости, кто с горя пел. Елена Ольшанская: Есть в Москве ансамбль, который называется "Народный праздник". Им руководит музыковед, преподаватель Гнесинского института Екатерина Анатольевна Дорохова. Двадцать два года назад она и ее ученицы открыли горюнское пение, древнее многоголосие, корни которого уходят в даль языческих времен. Лучшей певицей в селе Линово считалась раньше мать Лукерьи Андреевны, Марфа Орефьевна Толстошеева, Ореховна, как ее называли в деревне. Она и ее подруги, пока были живы, учили образованных москвичек петь так, как умели только они. Главным хранителем "линовской традиции" стал теперь ансамбль "Народный праздник". Лукерья Андреевна при случае выступает с ним вместе. Я попросила ее спеть какую-нибудь старинную песню. Лукерья Кошелева: У нас есть свадёбная, когда молодую везут и поют эту песню: Бояринь, бояринь, |
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
